на встречу к своей цели, а ее рука покрылась чем-то похожим на белые молнии, только почти не ветвящиеся. Дигамма все также продолжал сидеть в куче лопат. Сторонний наблюдатель подумал бы, что он просто смирился со своей участью. Но смирился ли Дигамма на самом деле? Или все-таки испугался? Просто смешно! Он бы разразился нервным хохотом, не будь проклятого ошейника. Рядовая шавка компании, говорящая шаблонными фразами, ее нужно бояться? Или гнева «высшего руководства»? Приближающейся смерти? Нет, это вызывало у Дигаммы только раздражение. И боль он умел терпеть, как никто другой. Тогда какую лазейку в его разуме нашла побрякушка Старкуезера, что перехватила контроль и не давала спасти себя?

Кулак убийцы уже был занесен для размашистого удара. Таким и без усиления магией можно отправить противника на тот свет. Последняя секунда растянулась для Дигаммы на несколько минут. Он остался совершенно равнодушен к приближающейся смерти и опустил взгляд вниз, на свои руки. Капли крови стекали с кончиков пальцев. Ладони, кисти, предплечья — все по локоть было в ней. В его собственной крови. «Или не только моей?» — неожиданный и, казалось бы, нелогичный вопрос возник в голове Дигаммы. Моментальным ответом стала вспышкой неописуемой боли, что даже сердце пропустило удар. Тут-то он и понял, на какую болевую точку давил ошейник. Неприятная правда, давно похороненная на задворках сознания.

Большего всего Дигамма боялся самого себя: того, кем был, и кем может стать в будущем. Он так отчаянно бежал от этого, с головой ушел в работу, чтобы забыться. Но закопать проблему и решить ее — не одно и тоже. Сейчас Ди осознал, что слишком давно был в тюрьме своих страхов, просто здесь она получила явное воплощение. И корил себя, что раньше не нашел смелости посмотреть правде в глаза. А еще он вспомнил слова, которые когда-то давно ему сказал Петер. Все совершают ошибки и у каждого есть свои темные стороны, но это не делает нас однозначно плохими. Дигамма твердо решил, что пришла пора перестать бояться. И больше терпеть все это он был не намерен.

Черный кристалл на ошейнике Ди треснул. Индикатор силы проклятья на краю его обзора, который сейчас стал такого же цвета, медленно пополз вниз. Пришло время выпустить наружу бескрайних океан скопившейся ярости. Ди даже отменил маскирующую способность, чтобы все вокруг увидели, с кем они рискнули связаться. И это оказалось верным решением. Увидев его настоящее имя, убийца на секунду дрогнула, дав своему противнику возможность отклонить удар с помощью лопаты. Конечно, из-за магии и сам инструмент, и даже пара пальцев Дигаммы рассыпались в пыль, но он уже стоял на ногах и наградил замешкавшегося киллера мощнейшим ударом колена в живот.

— Ты думала, что я, Прототип шесть, испугаюсь жалкой серийной модели?

С треском влетевшая в стену убийца быстро отскочила в сторону, пытаясь разорвать дистанцию для выстрела. Но стоило ей только поднять арбалет, как тот разлетелся на десяток частей. Это Дигамма с чудовищной скоростью метнул в него одно из оставшихся жал скороса. Все сосуды на его теле вспучились и почернели, а кровь буквально кипела, моментально запекая любые раны.

— Я, в одиночку скинувший с орбиты платформу Пегас-3, испугался неопытной девчонки?

Она больше не сомневалась, что монстр напротив — это на самом деле печально известный Прототип шесть. Убийца инстинктивно сделала шаг назад, но противник оказался быстрее. Второе жало пробило ее плечо навылет.

— Я, собственноручно вырезавший весь гарнизон на Фобосе, испугался тебя?

Белки глаз Дигаммы почернели. Он схватил еще одну лопату и молнией рванул к противнику, а затем совершил сокрушительный выпад. Убийца едва успела выставить руки в блоке и от удара вылетала наружу, проломив собой стену. Еще в воздухе ее живот пронзил обломок черенка от лопаты. Под действием проклятья, сдерживаемого много месяцев, Дигамма получил непревзойденную силу и скорость. Сейчас любая вещь в его руках могла превратиться в смертоносное оружие. Видя, что противник пытается скрыться, Ди побежал следом, прихватив с собой лежащую на полу кирку. Рвущаяся на волю сила буквально разрывала его тело на части, но губы сами собой стали произносить слова давно знакомой песни, и давление спало.

♪No control!

No surprise!

Tossed the keys to the kingdom

Down that hole in my eye.♪[1]

С высоты за всем этим молчаливо наблюдал Старкуезер. В своей жизни он по-настоящему удивлялся всего несколько раз, но этот день точно отпечатается в памяти особо. Барон сразу понял, что с этим Дигаммой что-то не так. Нужно было поверить интуиции и избавиться от подозрительного заключенного. А теперь оказывается, что он много месяцев мучал кого-то настолько могущественного. Настоящий ли Дигамма демиург или только прикидывается, но уровень его опасности в любом случае слишком велик. С другой стороны, без него не удалось бы так тщательно изучить кристалл-подавитель. Старкуезер дал охране знак, чтобы те не вмешивались в развернувшееся сражение и надеялся, что проклятье сожжет этого монстра изнутри раньше, чем он переключится на них.

Дигамма заметил на себе взгляд барона и внутренне порадовался, что заставил этого садиста испытать настоящий страх. Но сейчас было не до Старкуезера. Все-таки Ди впал в ярость, а не безумие и прекрасно понимал, что действие проклятья пройдет, а затем последует отдача, причем очень сильная. Поэтому в первую очередь следовало разобраться с засланным компанией палачом, пока еще оставалось время.

Охотник и жертва поменялись местами. Дигамма огромными скачками перепрыгивал с уступа на уступ, преследуя свою цель, которая пыталась поразить его дальнобойной магией. Это были пучки все тех же вытянутых и плотных «молний», которые разрушали все на своем пути. Но благодаря увеличенной скорости Ди без труда уклонялся от атак, а когда дистанция между ними сократилась, стал пускать в ход кирку, в процессе горланя на весь карьер угрозы.

— Мерзавка, мать твою, а ну, иди сюда, говно собачье, а? Что, сдуру решила ко мне лезть? Ты, засранка вонючая, мать твою, а? Ну, иди сюда, попробуй меня грохнуть — я тебя сам грохну, будь ты проклята! Иди, идиотка, грохну тебя и всю твою Спектр Интерэктив! Иди сюда, ты, говно, жопа!

Эта тирада отвлекала преследуемую, как и постоянно свистящая где-то рядом кирка. В какой-то момент ей пришлось отказаться от попыток контратаковать и полностью сконцентрироваться на собственных движениях. Бег по краю пропасти, прыжки по узким площадкам и ступенькам, резкие кувырки и подкаты — все это сильно изматывало. Да еще и Дигамма постоянно взвинчивал темп: его удары гремели где-то рядом, а высекаемый