Они же брат и сестра! И провели ночь вместе! да по одному их счастливо-невменяемому виду было все понятно… Черт, черт, черт!!!

Дашков механически бился затылком о стену.

Они же похожи, как близнецы, как можно было сразу этого не понять!! Еще по фотошопу этому долбаному заметно было, и ведь почувствовал же что-то… ну, дятел, однозначно!! Тогда ведь еще можно было… да ладно, завянь уже, ничего ты не смог бы сделать. И что толку теперь клювом щелкать, все уже прощелкано. Вот ..... !!!

Он уже понимал, что изменить что-либо невозможно, значит, надо попытаться взять себя в руки и что-то предпринять.

Успокоиться, прежде всего, и что-то начинать уже делать.

Первое – найти Фиби и убедиться, что все так, как есть.

Второе – если оно действительно так, как есть, рассказать обо всем Ольге, она имеет право узнать об этом лично от меня.

Третье и самое сложное – найти Андора.

Андрей встал с пола и пошел обратно в палату.

Только бы не выдать себя, сейчас нельзя ни в коем случае, пусть сначала поправится. А так хочется… всегда хотелось обратиться к кому-нибудь – сынок…

Алекс не спал.

Дашков присел на край кровати. Нестерпимо захотелось обнять его, прижать к груди… Удержался. Вместо этого позволил себе слегка провести рукой по его волосам, как бы поправляя их.

– Ничего, мой мальчик (ну, хоть так…), все будет хорошо. Тебя прекрасно «собрали», будешь еще бегать.

Александр еле слышно прошептал пересохшими губами:

– А играть… буду?

– Сто процентов! Доктор сказал – руки в порядке. Скажи мне телефон твоей мамы, свяжусь с ней напрямую.

Он назвал номер и добавил:

– Ее зовут Фиби.

Дашков поправил на сыне одеяло и вышел в коридор.

Ее зовут Фиби

Фиби

Фи-би

Много лет назад он слонялся по огромному пустому дому и точно так же повторял это имя на все лады. Время залечило эту рану; не сразу, но чувства остыли. Ольга… все эти годы он любил только ее. Он знал – эта «взрослая» любовь, выстоявшая в сильнейшем урагане искушения, уже никогда никуда не исчезнет, она дает ему силы и радость жизни. Только она, Ольга – его награда, его самая большая удача, его настоящая и неиссякаемая любовь.

И вот теперь он должен был вернуться в это свое прошлое.

Поймет ли она… простит ли? В любом случае, ты пойдешь и все расскажешь ей. Ты же только вчера учил дочь доверять любимому человеку! И ее маму еще в пример приводил. Почему же теперь вдруг засомневался?.. Давай, не дрейфь, между тобой и Ольгой все всегда было по-честному.

Между тем, Дашков набрал названный Алексом номер и поднес телефон к уху.

– Алло, – раздалось в трубке… и, как ему показалось, одновременно где-то рядом. – Слушаю вас.

– Фиби… это…

Договорить он не успел: двери лифта разъехались, и из него вышла Фиби.

Что за удивительная штука эта жизнь – такие фортели выкидывает иногда, хоть стой хоть падай! Невероятные встречи, судьбоносные не-встречи, немыслимые совпадения, непредсказуемые виражи – в ней есть все, надо только уметь видеть и быть благодарным…

Так же как вчера их дети, они стояли и молча смотрели друг на друга. Потом она подошла… Они обнялись, едва касаясь друг друга. Постояли так.

– Он мой сын, – не спросил, а, скорее, сообщил он.

– Да, – ответила она и добавила, улыбнувшись: – смотри в зеркало, помнишь?..

– Да. Расскажешь, как все было?

* * *

Андрея совсем не смутила эта нежданная встреча. То, что он подумал за минуту до этого об Ольге, сохранило его от ненужных эмоций.

Фиби же любила его, как и прежде, но это чувство не нуждалось уже в его личном присутствии. Ее любовь была настолько лишена эгоизма, что ей достаточно было знать: у него все хорошо, он любим и любит, а у нее есть сын. Его сын.

Когда Алекс позвонил и рассказал, что познакомился с чудесной девушкой Ксюшей Дашковой и будет играть с ней завтра на концерте, что-то, конечно, ёкнуло внутри, однако назвать это предчувствием было бы преувеличением – и она просто порадовалась за сына. Но когда на следующий день (они созванивались ежедневно) в разговоре всплыла Стефания, и совсем другим голосом… Вот тут Фиби встревожилась, но не выдала себя. Да и что бы она сказала? Если уж раскрывать, как говорится, «тайну рождения», то по веским причинам, а не по женским предчувствиям, и уж конечно, не по телефону.

Но сегодня с утра она буквально металась по дому. Фиби не была истеричкой, нет, и никакому урагану еще ни разу не удавалось вывести ее из равновесия, но тут было явно что-то не то. Мысль о сыне не выходила у нее из головы, и эта мысль была нехорошей. А тут еще связи с Москвой не было почти двое суток…

В общем, к середине дня она уже и без звонков знала, что с ним что-то случилось. Просто знала.

Когда, наконец, телефон зазвонил, она уже догадывалась, что сейчас услышит.

– Госпожа Лорэтти, вас беспокоят из Национального центра нейрохирургии…

К счастью, наземное сообщение уже открыли, и она первой же «Стрелой» выехала в Москву.

* * *

И сейчас они стояли на площадке возле лифта – мать и отец – и решали, как ему сказать, когда сказать и кто должен сказать. Андрей считал, что надо дать ребенку время поправиться, Фиби же склонялась к тому, что сказать надо немедленно: их дети не такие уж и дети, они тонко чувствуют любую неправду, и окружить их недомолвками и ложью было бы несправедливо и вообще подло.

Так ни до чего и не договорившись, они вместе вошли в палату.

Однако, там их ждал сюрприз: Стеша сидела на кровати Алекса и в данный момент как раз обнимала его и обцеловывала щеки, лоб, нос и губы.

Папа с мамой ошарашенно застыли в дверях.

Ёшкин-же-кот!! И что, вот сейчас сказать им, мол, детки, вы брат и сестра?! Твой, доченька, папа изменил как-то твоей маме с вот этой вот тётей, а она родила в итоге вот этого вот мальчика – и теперь вам грозит самый что ни на есть инцест!..

Дети, наконец, оторвались от любимого занятия всех влюбленных и заметили своих родителей. Стеша встала и вежливо поздоровалась.

– Мама, познакомься, – Алекс улыбался в меру своих ограниченных физических возможностей, – это мой спаситель, Андрей Дашков. Хотя ты, конечно, его и так знаешь.

Ну, еще бы.

Взаимные приветствия, все как полагается.