И вот сейчас он беспомощно лежал на операционном столе в лаборатории, как груда металлолома, в которой еле теплился огонек жизни – а Чандра не мог сделать абсолютно ничего! Весь его опыт и знания оказались недостаточными.

Эх, надо было удлинить экспериментальный период, усилить энергоснабжающую функцию… да много чего. Старый, самонадеянный осел – поставить такой опасный эксперимент на своем любимом ребенке!..

В нем, как обычно, боролись ученый и человек. Первый жаждал прорыва в науке, и для этого пошел на невероятный риск потери бесценного материала – био-андроида ANDOR 0911. Второй… второй просто любил этого мальчишку. Да, он всегда был и оставался для него мальчишкой, несмотря на свою «законсервированность» в сорокалетнем возрасте.

Хариса… Такая великолепная, безотказная штука, всегда дававшая жизненную силу, подавлявшая действие вирусов, восстанавливающая в андроидах первоначальный уровень энергии доброй воли – дала очевидный и, в данных обстоятельствах, трагический сбой.

И ведь я же что-то такое предчувствовал… но не мог, никак не мог предположить, что две безусловно позитивные программы войдут между собой в конфликт не на жизнь, а на смерть! смерть Андора… моего дорогого мальчика…

И Чандра заплакал, по-стариковски тряся головой и вытирая пальцами слезы под очками, вместо того, чтобы просто их снять.

Андор слышал и сознавал абсолютно все, но не мог ни пошевелиться, ни подать какой-либо знак профессору. Он заранее понял, что произойдет, если в приложение, сканированное с личности Дашкова, ввести Харису: она попытается вернуть первоначальные установки андроида. Но собственная воля Андора – как личности, как почти человека – под влиянием закачанных в него чувств Дашкова к тому времени уже превысила все программные возможности даже такой мощной субстанции, как Хариса.

Андор противостоял Харисе. Он не хотел становиться снова совершенным, но бездушным андроидом, снабженным примитивной программой эмоций. Он хотел жить и любить, как Дашков, пусть даже и страдать при этом от невыносимой боли.

И он знал, ЧТО надо сделать, но сообщить об этом плачущему над ним учителю никак не мог – тот должен был сам догадаться, это же элементарно! Просто подсоединить к его мозгу электроды и вывести на монитор. А там уж расшифровать электронный код сигналов, подаваемых Андором, для нобелевского лауреата не составит труда. Проблема была, видимо, в том, что профессор, зацикленный на трансцендентном решении вопроса, не обращал внимания на примитивный ответ, который лежал на поверхности.

Поэтому Андор вот уже неделю пребывал в состоянии бесчувственной и бесполезной железяки, в то время как его мальчику, его Алексу, грозила огромная опасность. Даже две.

* * *

А наутро на Москву и область обрушился ураганный ветер с дождем и градом. Городские СМИ еще вчера оповестили жителей об «оранжевой опасности», означающей вероятность стихийных бедствий.

На дорогах массовые аварии, среди них особенно много грузовиков. Легковые машины сносит ветром и сталкивает друг с другом.

Шквальным ветром во многих местах сорваны линии электропередач, повалены деревья и рекламные щиты вдоль дорог.

В Подмосковье ветер сносит крыши частных домов.

Ураган уже унес как минимум 17 жизней. Еще 12 человек считаются пропавшими без вести.

* * *

Алекс и Стеша сидели, обнявшись, перед телевизором и слушали шокирующие новости. Утром они проснулись от толчка, как будто кто-то попытался приподнять дом, но передумал. Это было так страшно, что они накрылись с головой одеялом и прижались друг к дружке. В окна бил шквальный ветер, в доме стоял дикий свист. Не сразу, но все же юноша догадался, что надо позакрывать все двери на защелки и проверить окна. Ураган свирепствовал, видимо, со вчерашнего вечера – этот теплый ветер на крыше был его предвестником, – а ночью дошел до Бибирево и теперь бушевал тут во всю.

Наконец, они поняли, что оставаться в доме небезопасно – несмотря на то, что окна были из прочного армированного стекла, их могло выбить в любой момент – и спустились в цокольный этаж. Там у бабушки, по настоянию Дашкова, на всякий пожарный был запас воды и продовольствия, а также автономный энергогенератор. Интернет, как ни странно, слабо, с перебоями, но работал – видимо, до космоса ураган все же не добрался – и они с замиранием сердца ждали новостей от родителей. Вскоре отец Стеши пробился, хотя связь была очень плохая, и сообщил, что все живы, в Москве по улицам текут реки, движение практически остановлено.

Детям велено было сидеть и не высовываться, пока за ними не приедут, так что им оставалось только сидеть и слушать беспрерывный поток новостей:

Правительство принимает все возможные меры по спасению людей. Объявлен КРАСНЫЙ уровень опасности.

Тысячи полицейских, пожарных, военных и сотрудников МЧС продолжают спасательные работы…

Населению рекомендуется продолжать оставаться начеку, не покидать свои убежища в связи с повсеместным повышением уровня воды, угрозой наводнения и оползней.

К вечеру понедельника ветер значительно ослаб, но зато ночью начался сильнейший ливень: вода стояла стеной несколько часов, и к утру вторника, как и опасалась служба спасения, основной проблемой стали размытые дороги.

Андрей не стал ждать, пока дороги окончательно выйдут из строя, и срочно выехал за детьми в Бибирево на своем минивэне с высокой посадкой.

Каким-то чудом ему удалось преодолеть участок с глубокой водой, но мост оказался полностью разрушен. Он вынужден был развернуться и ехать в объезд. Масштаб бедствия был огромен: вода была повсюду, как будто это не Москва, а Питер, люди оказывались на маленьких островках, отрезанные от «суши», к ним спешили спасатели на вертолетах или лодках. Картина была ужасающая.

Последний участок дороги был самым опасным, заграждение слева было полностью снесено водой, которая с необыкновенной силой пыталась увлечь за собой и машину. Обратного пути не было, и Андрей, прижимаясь к правому краю дороги, медленно повел машину через опасное место.

Пожалеешь тут, что Андор превратился в «данные», уже б давно вынес меня вместе с машиной из этого водоворота, подумал он с присущим ему здоровым прагматизмом.

К тещиному дому он подъехал через три часа, хотя до Бибирево в обычных условиях было минут сорок. Дети уже ждали у ворот. К счастью, дом находился на возвышенности, и вода успела уйти вниз, так что они смогли сесть в машину, даже не промочив ноги.

– Папа, познакомься, это… он, – сказала Стеша и нежно взглянула на своего возлюбленного.

– Александр Лорэтти. Здравствуйте, очень приятно.

Дашков поприветствовал парня, не выходя из машины, разводить церемонии было некогда. Выехав на относительно спокойный участок трассы, он смог получше разглядеть его в зеркало заднего вида.