Виржил ограничился кивком и постарался улыбнуться. А Эдвига настойчиво продолжала:

– Пора нам забыть все прошлые ссоры, ты согласен? Люсьена все равно не переделать, в его-то возрасте. Нужно принимать дядю таким, как есть…

– Или совсем не принимать.

– Ну… может быть… Ты же не обязан с ним видеться.

– Разве что сегодня вечером.

– Да, все-таки это юбилейный вечер! А твой отец очень любит брата, он, конечно, не мог не пригласить его. Но ты мне не ответил насчет Филиппины. Какие у вас планы на будущее?

– Да особенно никаких.

– Вот как… Однако в твоем возрасте пора бы уже подумать о семье.

– Я-то думаю, а вот она – нет.

Пораженная мать даже отстранилась, чтобы получше рассмотреть сына. Уж она-то была твердо уверена, что все молодые незамужние женщины мечтают о семье и детях. И теперь, после этих слов, ее восхищение Филиппиной сразу начало убывать.

– Ну, пойдем к гостям, – пробормотала она.

– А как дела у Летиции? – спросил Виржил, сопровождая мать в гостиную.

Ее лицо сразу прояснилось.

– О, я думаю, она скоро объявит нам о своей помолвке! Прекрасный молодой человек…

– И, конечно, работает в банке.

– Как ты догадался? Разве она тебе уже рассказала?

– Вовсе нет. Просто я предположил…

– Он швейцарец и сейчас живет в Женеве. К сожалению, ему не удалось освободиться, чтобы присутствовать сегодня здесь, но в следующий раз Летиция обязательно представит его тебе.

Виржил вовсе не желал этого «следующего раза», но решил, что все-таки постарается доставить такое удовольствие своей сестре. Если уж она решила вырваться из-под опеки их отца, он мог только порадоваться за нее.

– А вот и вы! – воскликнула Филиппина, увидев их.

Она стояла с бокалом шампанского в руке, беседуя с одним из кузенов Виржила.

– Мы как раз говорили о хороших местах, где можно развлечься, и о спектаклях, которые обязательно нужно посмотреть. Скажи, дорогой, мы не могли бы немножко отсрочить наш отъезд? Мне так хочется повести тебя в Гранд-опера посмотреть…

– Это невозможно, – отрезал Виржил.

– Ну, всего на один день!

– Никак не могу. В понедельник с самого утра у меня назначена операция, так что придется выехать уже завтра как можно раньше.

Дорога из Парижа до Гапа занимала много времени, с учетом пересадки в Экс-ан-Провансе или в Гренобле. Филиппина, конечно, по привычке читала в поезде, а вот Виржилу казалось, что он напрасно теряет время.

– Но если ты хочешь остаться, – с улыбкой добавил он, – пожалуйста, я тебя не неволю.

– Ну, нет, ты от меня так легко не отделаешься! – с шутливой угрозой ответила Филиппина.

Она как будто посмеивалась над ним, но Виржил чувствовал, что и она вспомнила о Хлое Кутюрье. Смущенный и подавленный, Виржил отошел от нее к Летиции, чтобы разузнать о ее таинственном швейцарском женихе, но тут его перехватил отец.

– Ты завтра свободен? У нас планируется сугубо мужской обед.

– Нет, очень сожалею, но завтра днем я уже буду сидеть в экспрессе.

– Как?! Ты завтра едешь обратно?

– Да, я вырвался сюда только ради твоего юбилея.

– Знаю, знаю… И это очень мило с твоей стороны, поверь мне, я оценил твою любезность. Но Люсьену хотелось, чтобы мы пообщались втроем, ему действительно нужно с тобой поговорить. Конечно, в самых мирных тонах.

– В мирных или немирных, меня это все равно не интересует. Я знаю позицию Люсьена, он знает мою, и за последние десять лет они обе ни на йоту не сблизились.

– А жаль! Чужой опыт не всегда бывает бесполезным. Конечно, это прекрасно – в одиночку бороться с судьбой, но как бы тебе не пожалеть об этом. Я всю жизнь занимался финансами и не могу судить о твоей профессиональной карьере. А вот Люсьен – светило в медицинском мире, поэтому я полностью доверяю его мнению и не понимаю, почему ты не хочешь хотя бы выслушать его. В тридцать семь лет уже поздновато разыгрывать из себя мятежника.

– А мне это больше не требуется. Я давно выбрал свою дорогу и полностью этим доволен.

– Ну, если тебе нравится быть королем в своей деревне… – иронически бросил отец.

Виржил едва не вспылил, но все-таки сдержал подступавший гнев.

– Нам не стоит говорить об одном и том же каждые десять лет, – спокойно ответил он. – В этом нет смысла, только лишний повод для ссоры. На будущее: я бы предпочел, чтобы мы беседовали о жизни вообще, о маме, о женихе Летиции, о том, чем ты займешься на пенсии. Вот, например, почему бы тебе не приехать весной к нам в горы – мы бы погуляли с тобой на природе.

Отец удивленно взглянул на Виржила, пожал плечами и пробормотал:

– Ну, посмотрим… – Он повернулся и отошел.

Отец терпеть не мог проигрывать. Присутствие Виржила, несомненно, обрадовало его, но он надеялся, что их встреча даст ему возможность убедить наконец сына, что его место в Париже, в большой столичной больнице. Он не понимал, почему Виржил – судя по отзывам Люсьена, блестящий хирург – решил похоронить себя в какой-то провинциальной дыре.

Виржил смотрел вслед отцу, направлявшемуся к своим гостям. Сейчас тот действительно выглядел на свой возраст – стариком, уставшим от жизни, посвященной жестокой борьбе за первенство. Каждое новое поколение семейства Декарпантри считало своим священным долгом не посрамить предков, а если возможно, и превзойти их. В зависимости от запросов той или иной эпохи, семья выбирала для этого финансы, юриспруденцию или медицину. Ну, а схема действий всегда была одинакова: следовало иметь нужные дипломы и солидные связи, уметь создавать альянсы и организовывать банкеты, а главное, успеть вскочить на подножку поезда, доставляющего к жизненному успеху, который считался почетным лишь в том случае, когда его добивались в столице. А работать всего лишь провинциальным хирургом, пусть даже с репутацией очень одаренного специалиста, было недостаточно, это не открывало перед вами никакие двери и не давало права на почитание, коим пользовались столичные светила. По мнению отца и дяди Виржила, он не только сделал плохой выбор, но еще и не хотел в этом признаться.

Виржил взял бокал с шампанским и подошел к балконной двери гостиной, одной из тех, что выходили на авеню Бретей. Тихонько приоткрыв ее, он выбрался на длинный балкон, который тянулся вдоль всех парадных комнат отцовской квартиры. Сколько раз он укрывался здесь в молодости, глядя на дома через дорогу – и не видя их! Он тогда воевал с отцом, который сначала советовал, потом настойчиво просил, потом требовал, чтобы сын посвятил себя банковской деятельности. А Виржил добивался хороших отметок только по математике и физике с химией, твердо решив, втайне от взрослых, что запишется на первый курс медицинского факультета. Больше всего на свете он желал избавиться от пути, предначертанного отцом. Его мать, уверенная, что Виржил прячется на балконе, чтобы курить, в конце концов пробудила-таки в сыне тягу к сигаретам, и он начал смолить из духа противоречия, однако очень скоро бросил это занятие, не желая стать жертвой зависимости.