А может, попробовать сбежать самой, если львенок не поможет? Золота достаточно. Может, получится найти свое счастье если не с ним, то с другим?

Урсула пока что не могла ни на что решиться, а меж тем бедный Торнвилль, расставшись с двумя золотыми, получил от капитана киренийского порта неутешительные сведения о том, что когг Кавалли в их гавань не заходил, даже ненадолго. Видеть его, может, и видели, сейчас много судов ходит, ведь тревога снята, погода хорошая. Что ж еще нужно!

Новость подкосила рыцаря; купив на последние деньги мех вина и лепешки, он провел день и ночь в пьяном забытьи под стенами крепости, пока поздним утром в порт не пришел его когг. Поднявшись на борт и шуганув назойливо-любопытных монахов, он тихо приказал капитану:

— Идем в Анкону.

Капитан искоса посмотрел на рыцаря и промолвил:

— Вообще-то такого уговора не было. Домой пора. Мы и так рискуем, идя верхом Кипра вместо того, чтоб идти низом. Турки-το хоть с венецианцами и не воюют после того, как отобрали у них Негропонт[28], но это все временно. К тому же мы ведь не венецианцы…

— Идя низом, мы рискуем попасть в лапы мамлюков. По-моему, шансы равны.

— Это так, господин, однако…

— Я отлично понимаю, в чем дело. — Лео печально вздохнул. — Но денег у меня — вот, кошель пустой. Казначей удавится, но не даст — это общеизвестно, однако по возвращении я гарантирую, что дядя заплатит. Договорюсь. Может, — юноше вдруг вспомнились ларцы Урсулы, — я заплачу и раньше, в Анконе, все зависит от результата.

Капитан прикинул вслух:

— Что же… Пройти верхом Кипра, потом мимо Родоса, вокруг Мореи[29] до Корфу, а там и южная Италия. Вверх по полуострову — и Анкона…

Маршрут явно порадовал Лео, и тот довольно крякнул.

— Можно, черт возьми! — воскликнул капитан. — Люди отдохнули, порох нам вернули добрый, я сам в плошечке запаливал, проверил. Сколько кладешь?

— Четверть от того, что заплатил за все дядя, а если дело мое выгорит — дам всю треть, как вознаграждение. Идет?

— Договорились. Люблю деловых людей. А монахов сам обрадуй, не хочу с этими мокрицами связываться.

"Мокрицы" хоть и возмутились чрезвычайно, но, разъярив Лео не на шутку (так что он даже пригрозил вышвырнуть их за борт), смирились с неизбежным продолжением путешествия.

Английский когг покинул на закате Кирению и направился на Родос. Но не всякий путь быстрый и короткий, а капризная Фортуна вертит свое кровавое колесо, возвышая низведенных и низвергая возвышающихся. Охотник за прелестями Урсулы — не становится ль он уже жертвой?..

6

На рассвете впередсмотрящий заметил вдалеке две галеры, очевидно, шедшие напересечку коггу.

— Чьи знамена? — тревожно спросил капитан.

— Пока не разобрать, да и есть ли они вообще — пока не видно!

— Две — это многовато, — промолвил капитан. — Вторую вахту будить! Одеть шлемы и кирасы! Вынести пики и топоры! Ставить упоры для аркебуз! Заряжать бомбарды! В общем, как обычно. Боцман, проследи! Канонир, к орудиям! Все осмотреть, потом принесешь огонь. Разбудите рыцаря и монахов.

Не до конца протрезвевший после ночных бдений с кумандарией Торнвилль начал было ругаться, но жест капитана по направлению к галерам привел его в чувство. Он быстро облачился в кольчугу и табард[30], надел поножи, препоясался мечом и водрузил на голову итальянский шлем с причудливым длинным конусообразным рылом, в котором были отверстия для глаз.

Приготовившись, Лео пошел на задний касль[31], где размещались шесть из восьми маленьких бомбард: две по задним углам и по две по борту касля. Две пушчонки на форкасле[32] глядели с бортов.

Было очевидно, что противника выгоднее встретить развернутым бортом, хотя и была большая опасность получить таранный удар. Также можно было постараться пройти между кораблями противника, осыпав их градом выстрелов с обоих бортов. Аркебузиры вместе с матросами-заряжающими в нерешительности стояли посреди судна, готовые отправиться туда, куда будет нужно. Разбуженные монахи тревожно шептались, поглядывая вдаль: галеры неумолимо приближались.

— Что будем делать? — спросил Лео у капитана.

— Черт его знает… Что-нибудь, да надо. Хорошо б пройти меж ними да дать по полной с обоих бортов… — сказал капитан, будто угадав недавнюю мысль собеседника. — Только пустят ли… У них одна забота будет — поскорее преодолеть наш огонь быстрым приближением и взять на абордаж. Канонир, на форкасль! Рыцарь, пошли туда же своих аркебузиров. Будем пока по носу бить, коль придется…

Тут стало ясно, что придется — еще издали галеры открыли огонь из размещавшихся на носах двух больших пушек и нескольких поддерживавших их огонь фальконетов[33]. Пока с недолетами и мимо.

— Теперь нет нужды и флаги рассматривать, — проворчал капитан. — Пали фитили — и с Богом. Огонь!

Бахнули носовые пушки и аркебузы. Попаданий видно не было. Лео командовал стрелками, взявшими в руки вторую партию аркебуз и отдавшими на перезарядку первую. Вскоре разрядили и третью, но к тому времени была вновь готова к стрельбе первая.

Бомбардочки, не отличавшиеся скорострельностью, пока молчали — их требовалось долго охлаждать, прежде чем дать следующий залп. Издали послышались вопли — никак попали английские стрелки.

Брат Сильвестр наскоро помолился, пожелав победы христолюбивому воинству, и исчез в трюме. Его тут же хотел сопроводить брат Ансельм, но властный капитан заставил его кипятить в большом чане мыло.

Брат-казначей тоже недолго оставался без дела и, несмотря на громкие протесты, был извлечен на свет божий и приставлен к щелочи с гигантским деревянным половником, чтоб, когда дело дойдет до абордажа, слепить ею врагов.

Галеры подошли уже достаточно близко, чтобы можно было различить не только зеленые и черные турецкие военно-морские флаги, но и отдельных людей в чалмах, повязанных по-пиратски платках. Некоторые пираты были полуголые в шароварах, некоторые — в длинных, чуть не до колен, полосатых куртках, но босоногие (явно мусульмане, и почти без сомнения — турки с южного побережья Малой Азии).

Только что шедшие почти бок о бок, два судна стали расходиться в разные стороны.

— Эх, расходятся, лопни мои кишки, — процедил капитан. — Выбить бы их по одной… Но не дадут ведь…

— Хотят с бортов взять! — крикнул боцман, но оказался не совсем прав.

Враги не только хотели обхватить когг с разных сторон, но и использовать залп бортовых фальконетов. Кроме того, постреливали аркебузы или иные какие тяжелые ружья.

Когг оказался под перекрестным огнем: полетела щепа древесины, пострадал парус, убило пару матросов. Кроме того, при выстреле