— Да? — нахмурился Гоша.

— Два!

— Если ты такой умный, чего тогда Сафрону не звонишь?

Наливай с досадой цокнул, полез за телефоном, набрал номер и передал мобильный Гоше.

— Эй, я не могу! Я за рулем!

Гоша вздохнул. С детства он с начальством не любил общаться, ему бы поближе к кухне, но делать нечего, придется отдуваться за хитрозадого.

Телефон звонил напористо, требовательно, а просыпаться не хотелось. Даша слышала, но трубку не брала нарочно. Еще бы, Степан вернулся домой во втором часу ночи, усталый, пока принял душ, пока то-се. Заснул он только под утро, и тут же звонок. Снова что-то случилось, снова ему подниматься, снова носом землю рыть. А Даша этого не хочет. Прижалась к Степану, даже ухо ладошкой закрыла.

И все-таки он оторвал голову от подушки, дотянулся до телефона, взял трубку. Заодно глянул на часы. Без двадцати восемь, в принципе, пора вставать, но Степан вернулся вчера так поздно, он имел право добрать еще полчаса сна.

— Слушаю, Круча!

— Не спится, товарищ капитан? — весело спросил Комов.

— Федот!

— Понял, виноват!.. Труп тут у нас.

— Только трупы умеют ждать молча, — зевая, сказал Степан.

— Да я подумал, может, тебе интересно. Белая «шестерка», перстень с гранатом…

— Что?

Номера они пробили, как оказалось, машина числилась за неким Вересаевым Олегом Даниловичем, который продал ее по доверенности некоему Игорошину Сергею Юрьевичу. Имя Сергея обнадеживало, но этого Игорошина еще предстояло найти. Степан как раз собирался этим заняться.

— Где, — подсказал Федот.

— Где?

— Три километра от Глубокого озера. Зря мы лес не прочесали.

— Ты там?

— Труп, я так думаю, именинник. Ровно сутки после смерти.

— Думаешь, ровно?

— А когда Баукин ваш в Окулева стрелял? Вот тогда он Сергея этого и замочил.

— Все-таки Сергея?

— Игорошин Сергей Юрьевич, шестьдесят второго года рождения, права выданы в городе Тобольске Тюменской области. Только права, паспорта, извини, при нем не было.

— А доверенность на машину?

— И доверитель небезызвестный Вересаев Олег Данилович.

— Все-таки нашли соблазнителя нашего Баукина.

— Теперь бы его самого найти… Винтовка там, в машине, вернее, автомат. «Вал». Игорошин сидит, оружие у него на коленях, пальцы на ствольной коробке. Как будто нарочно положили.

— Почему как будто?

— Если Баукин не дурак, Игорошин останется крайним. Если Баукин не дурак, мы сможем закрыть дело в связи со смертью обвиняемого.

— Не об этом думаешь, Федот, — усмехнулся Степан.

Второй день — второе убийство, и оба дела не раскрыты. Но если убийство Окулевой списать на Игорошина, что в общем-то предельно близко к истине, одно дело можно закрывать. Причем умыв при этом ФСБ, которая где-то потерялась, не слышно комитетчиков, непонятно, в какой песочнице роют. Так что прав Федот, нужно срочно снимать отпечатки пальцев с автомата и вшивать документы по Игорошину в дело. А руководство «Иртышнефти» пусть ФСБ шерстит — в угоду Окулеву. Впрочем, Степан и сам не боялся ввязываться в это дело. И если вдруг от Игорошина ниточка потянется наверх, он обрезать ее не станет.

— Баукина по-любому искать надо.

— Так никто не спорит… У Игорошина куртка расстегнута, обыскивали его, документы оставили, а что-то увесистое забрали. Внутренний карман оттопырен, думаю, там деньги были.

— Вторая часть гонорара?

— Или деньги, которые получил сам Игорошин за Окулева… И кобура пустая…

— Деньги, оружие… Собака след взяла?

— Да не подъехала еще группа, ждем.

— И меня жди, — кивнул Степан.

Он узнал, куда ехать, закончил разговор, положил трубку.

— Опять по коням? — с досадой спросила Даша.

— Опять убийство.

— Кто такой Игорошин?

— Возможно, киллер, который Окулева должен был убить. А может, посредник, — пожал плечами Степан.

Возможно, Игорошин получил задание убить Окулева, понял, что в одиночку с ним не сладить, за долю малую нанял Баукина, благо появилась такая возможность. Может, он честно хотел расплатиться со своим помощником, может, собирался его убить, так или иначе Баукин сделал ход конем. Он жив, а его наниматель нет.

— Окулева должны были убить, — в раздумье проговорила Даша.

— За все нужно платить, за богатство — кровью. Кому-то везет, кому-то нет, Окулеву везет. Пока.

— Его еще могут убить?

— А тебе что? — Степан резко посмотрел на Дашу.

— Ничего, — смутилась она.

— Если у вас там какие-то шуры-муры, я тебя не держу, — выдавил он из себя.

— Какие шуры-муры? — Даша приподнялась на локте, возмущенно глянув на него. — За кого ты меня держишь?

— Ну, если вдруг. — Степан сбавил обороты.

— Если вдруг, ты первый, кто об этом узнает.

— Узнаю о том, что у тебя роман с Окулевым?

— Нет никакого романа! И не было!

— Не было и нет… А почему не говоришь, что не будет? Он мужик холостой.

— При чем здесь Окулев? — поморщилась Даша. — Мне от него ни холодно, ни жарко.

— Но есть другие мужчины, и если вдруг!..

— Нет никаких вдруг! Ничего ни с кем нет!.. Все, достал! Иди люби свою службу! У тебя же никого дороже нет!

Даша повернулась спиной к Степану, накрылась одеялом.

— Дороже службы у меня есть только ты!

Степан склонился к ней, поцеловал в щеку, Даша дернулась и натянула одеяло на голову. Но ничего не