Наташкой голову задурил. Мы разговорились, он спросил, я ответил, сказал, почему девушки нет. Он и навалился, а нет девушки, говорит, потому, что у тебя денег нет! А все богатые — все козлы. У него, сказал, такой козел девушку отбил. Ну, я потом уже понял, что врал, но тогда он по мозгам мне хорошо проехал.

— Про Чечню ему сказал?

— Он сказал, что из Афгана вернулся, девчонка его ждала, да не дождалась. А я сказал, что в Чечне был.

— Сказал, что стрелять умеешь?

— Да.

— Он и предложил тебе с Наташкиным мужем разобраться?

— Он сказал, что своего козла убил. По-тихому сделал. Это, сказал, уметь надо. Потренироваться, мол, надо, Окулева предложил завалить… Так меня заболтал…

— И материально подогрел?

— Три тысячи долларов предложил. И еще две, но после дела.

— Всего пять тысяч?

— А у самого двадцать штук в кармане было!.. Это ведь он должен был Окулева убить.

— А убил его ты?

— Потому что он собирался убить меня.

— Собирался?

— Он ствол достал, а я ему в кадык заехал, а потом ножом, в сердце. Как учили.

— Бежать тебе надо было.

— А как же явка с повинной?

— Явка, конечно, зачтется, — усмехнулся Степан.

Но сидеть Баукину все равно долго. За киллера ему, может, и немного бы дали, но заказное убийство — это верная пятнашка. Ну, может, скостят чуть-чуть. Но только чуть-чуть.

— Что, зря раскололся? — с досадой, сквозь зубы процедил убийца.

— Да нет, не зря. Если ты знаешь, кто заказал Окулева самому Игорошину? Может, он что-нибудь говорил?

— Он не говорил, я не спрашивал. А зачем это мне?

— Но Варвару Окулеву убил ты?

— Я же не думал, что так получится. Стрелял в Окулева, а она выскочила, толкнула его, а я уже на спусковой крючок нажал, — вздохнул, опуская голову, Баукин.

И Окулеву он убил, и Игорошина, два дела раскрыты. Хотелось бы, конечно, выйти на заказчика, но, видно, не судьба. Заказные убийства вообще раскрыть очень сложно, для кого-то это и вовсе непосильная задача. Убийцу задержать уже большая победа, так что Степану печалиться нечего. А если вдруг оставшийся безнаказанным заказчик все-таки сможет расправиться с Окулевым… Степан озадаченно поскреб щеку. А ведь руководство «Иртышнефти» может повторить заход на Окулева. И если его убьют, в этом будет вина капитана Кручи, как бы он себя ни оправдывал.

* * *

Два телохранителя во дворе, двое в доме, снайперское гнездо в соседнем доме под контролем, киллер туда точно не проникнет. Сафрон где-то в бегах, он вроде как не опасен, но на душе такая тоска. И голос генерала Хорошкина не столько успокаивал, сколько раздражал.

— Ты, Филипп Дмитриевич, нос не вешай, Сейчас тебе бояться нечего, сейчас тебя трогать не будут, а потом, когда волна уляжется… Может, тебе все-таки стоит продать свои акции? — спросил генерал.

— «Иртышнефтепрому»?

— Думаю, они предложат тебе достойную цену.

— С чего ты вдруг? Вы их чем-то напугали? — спросил Филипп.

Жена в морге, киллер в бегах, заказчик неизвестно кто, ФСБ до него вряд ли дотянется. А если вдруг, то вряд ли арестует. А зачем сажать человека, если с него можно конкретно поиметь? А можно его просто сильно напугать — своим могуществом, например. «Иртышнефть» дрогнет, предложит за акции высокую цену, а тот же Хорошкин положит себе в карман солидные комиссионные за сделку. Филипп знает, как это бывает. Это раньше в госбезопасности работали за идею, а сейчас представители конторы думают только о деньгах.

— Думаешь, мы не сможем? — удивленно усмехнулся генерал.

— Если возьмете киллера, тогда сможете.

— И без этого… — осекся Хорошкин. — А киллера, киллера мы возьмем.

Ему явно не хватало уверенности, но Филиппа это не удивляло. Не видел он, чтобы оперативники ФСБ бегали в поисках преступника. Сказали, что забирают дело, допросили разок, на этом все. Двух спецназовцев для охраны выделили, и на том спасибо.

— Киллера мало, Клявина нужно брать! — Окулев назвал фамилию генерального директора «Иртышнефти».

— А думаешь, на него можно что-то найти? Нет, в лучшем случае выйдем на его зама.

— Ну да, — хмыкнул Филипп.

Не выйдет Хорошкин ни на кого, не решит он проблемы с «Иртышнефтью». Хорошо, если он сможет поднять вдвое цену, предложенную за акции. Если сможет припугнуть Клявина, Филипп скажет ему спасибо, продаст все свои акции и свалит за бугор. Что-то не хочется жить ему в стране, вечно испытывая страх.

* * *

Так и не побывал Степан на месте преступления, не видел он труп Игорошина, но дело уже раскрыл. Баукин сейчас давал показания следователю, а Степан уже занимался другим делом. Он смотрел в глаза брутального вида типу в окровавленной одежде. И на лице у мужика кровь, но не своя, а чужая.

— Да я сам не знаю, что произошло! Мы с Никитой едем, смотрим, какой-то урод с пистолетом. Я притормозил, а он давай стрелять!

— Никита твой в люке торчал, когда в него стреляли, — сказал Кулик.

— Ну да, он из люка высунулся, — закивал Адамов.

— На мужика с пистолетом?

— Да.

— С автоматом?

— Да нет!

— А гильзы автоматные в магазине?

Адамова перехватили на въезде в Битово, по дороге к Глубокому озеру, он ушел в лес, сбросил труп, даже смог добраться до Лесковки, но гаишники все-таки догнали его и доставили в отдел. И труп сброшенный нашли, и машину обследуют.

— Ну так этот мужик и подбросил.

— Я не понял, он пулями стрелял или