состоянием дочери, что решил перевести её на домашнее обучение и только в шестом классе Кристина познакомилась со своей будущей лучшей подругой и в принципе узнала, что значит нормальное, человеческое и уважительное отношение одноклассников. Дома никогда не поднималась тема той аварии. Разве что вспоминали Игната, но тонкости его гибели всегда оставались за пределами разговоров о нем. Но будь всё иначе… Окажись она смелее, чем была на самом деле, Кристина бы внимательнее слушала разговоры взрослых. Она бы без труда нашла информацию в Интернете о каждом погибшем в тот снежный и такой счастливый для нее вечер… И потом, спустя годы, она поинтересовалась бы судьбой игроков известной хоккейной команды, за которую болели миллионы! Но чувство вины, окутанное детским страхом, предостерегающе рычало, как оскалившийся пес. И всегда оставалось лишь одно: казаться хорошей и послушной девочкой, которая никогда и ни в чем не была виновата.

– О чем твои мысли? – Низкий бархатный голос внушал доверие и незнакомое прежде спокойствие, несмотря на то, кому именно он принадлежал. Кристиан опустил локти на стол, скрестив руки, и посмотрел на нее с такой нежностью, что всякое любопытство в угольных глазах расценивалось ею, как наслаждение. И ей бы очень хотелось, чтобы, глядя на нее, он получал только наслаждение. – Только не говори, что ничего серьезного. Потому что я знаю, что это неправда.

Пол под ногами становился теплее. Кристиан оставил включенными светильники только в балке над их столом, но желтый свет казался слишком приглушенным.

– Не хватает свечей, – улыбнулась Кристина, опустив взгляд в свою тарелку. – И музыки.

– Чтобы ужин в пять вечера был похож на полноценное свидание? – ухмыльнулся Кристиан. – Свечей в доме точно нет. А музыка нуждается в танцах.

– Но сегодня я не танцор.

– Вот-вот, – улыбнулся Кристиан, возможно задержав взгляд на её губах. Наверное. Ей бы этого хотелось. – Там в цивилизации у тебя есть парень?

И хотя настроение их беседы оставалось сугубо дружеским, что было от и до правильным, Кристина не переставала искать в низком голосе нотки чуть более личной заинтересованности. Одернув себя, она отрицательно покачала головой.

– Значит, точно есть жених. Только не говори, что это тот самый Платон? – произнес он имя так, словно подавился куриной косточкой. Кристина засмеялась и сделала глоток красного вина. – Ты серьезно? Парень, который бросила тебя одну посреди снежных гор и лесов?! Куда смотрит твой отец?

– Нет! Всё абсолютно не так!

– Тогда расскажи! – улыбался Кристиан, приготовившись слушать занимательную историю. Опираясь локтями о стол, он чуть подался вперед, от чего мышцы широких плеч стали заметно выпирать. – Как зовут твоего жениха?

– Начнем с того, что его у меня нет.

– Парня нет. Жениха нет. Ты уже знаешь достаточно языков. Остановись и живи! – подшучивал Кристиан. – Ладно, а если серьезно? Кто этот Платон, с которым ты поехала сюда?

– Мы знакомы с ним с тех самых пор, как отец забрал меня к себе. Мы дружим, потому что наши семьи дружат…

– И однажды вы стали больше, чем друзья, – понимающе улыбнулся Кристиан.

– Мы продолжали быть друзьями, – уточнила Кристина, – просто что-то пошло не так. Ну, а потом всё это дело мне очень наскучило и я, выражаясь, пожалуй, слишком деликатно и осторожно, сказала Платону, что нам нужно взять перерыв. Видишь ли, я очень хотела, чтобы завершение наших несуразных отношений исключало любую негативную реакцию с его стороны. Мне совсем не хотелось, чтобы наш «разрыв», – показала она кавычки пальцами, – отразился на наших с отцом и Натали отношениях.

– Очевидно, они были очень рады, что между вами с Платоном вспыхнула искра.

Закатив глаза, Кристина продолжила:

– И всё прошло на ура! Платон молча принял мое предложение и я, в надежде, что весь этот бред закончился, с головой ушла в написание диплома и сдаче госэкзаменов. Прошло лето, половина осени, а мы друг друга не видели, не созванивались. Встретились на одном дурацком мероприятии, куда каждый год тащит меня Натали. И всё было замечательно, пока в один прекрасный день Платон не решил объявиться. Он стал буквально преследовать меня повсюду и вести себя так, словно мы всё ещё пара.

– Обрадовались же твои близкие, да? – с прищуром улыбался Кристиан.

– Началось что-то невообразимое, причем без моего согласия. И вдруг Натали намекает мне о предложении! Мол, Платон так старается, так хочет, чтобы между нами всё было хорошо, хотя я и не понимала, где именно и зачем он «старается»?

– Удивительный парень этот Платон, – засмеялся Кристиан. – А ты совсем не хотела становиться его невестой?

– Разумеется, нет! Между нами нет и не было ничего, что заставило бы меня даже на секундочку задуматься о замужестве!

– И что же случилось потом?

Абсолютно точно Кристиан получал удовольствие от этой беседы. Его взгляд светился, по-доброму смеющаяся улыбка не желала исчезать даже на короткое мгновение.

– Платон пригласил меня на горнолыжный курорт. Я согласилась на эту поездку, потому что намеревалась серьезно поговорить с ним.

Задумчивые глаза Кристиана впервые неспешно описали пространство вокруг.

– Только не говори, что ты сделала это за несколько минут до того, как он бросил тебя?

– Я не собиралась разжевывать всю несуразность его намерений и поведения посреди гор! Я чертовски устала с дороги, а он, как пиявка, вцепился в меня, требуя «прогулки» на снегоходах, которая не могла подождать! И тут до меня дошло, что у него есть четкий план…

– …сделать тебе предложение.

– Именно! Мы проехали бог знает сколько километров и, когда я уже совсем не чувствовала рук, заставила его остановиться и… высказала всё, что думаю о нем и в принципе обо всей этой ситуации.

– Постой-постой, – теперь улыбаться было не так просто, – ты что, послала мужчину вдали от цивилизации и людей? Мужчину, который собирался сделать тебе предложение?

– Не то, чтобы послала, – закатила она глаза. – Я лишь сказала, что мне его внимание осточертело. И что я никогда не выйду за него замуж.

– И разумеется он психанул, – сдержанно вздохнул Кристиан. – Почему ты не сделала этого в городе?

– Потому что, зная Платона, он бы помчался к своему отцу! Тот к моему, чтобы обсудить проблемы «детей» и потом Натали бы капала на мозги мне.

– Какая тебе разница, кто и что стал бы обсуждать? Это ведь твоя жизнь!

– Да, но… – Кристина прочистила горло и опустила глаза на свои руки. – Я не люблю разочаровывать близких.

– Но ведь тебе не одиннадцать лет. В детский дом никто тебя уже не отправит! – Потупив взгляд, Кристина пригубила вино. – Извини. Это было грубо. Кристина, я лишь хочу сказать, что твои близкие будут рады и счастливы