Шрифт:
Закладка:
Помня об убийце, который мог притаиться где угодно, мы не горели желанием делиться на группы, но выбора не было. Подвернутая лодыжка не позволяла Хесусу передвигаться далеко, так что в итоге мы решили разделиться пополам. Елизавета с Питой остались с Хесусом, а Нитро, Пеппер и я (с Розой в роли проводницы) двинулись вдоль берега, намереваясь прочесать весь периметр островка в поисках брошенного каноэ.
Нитро с дубиной наперевес шагал впереди. Мы с Пеппером — за ним, держа за обе руки Розу, шедшую между нами. Соблюдая этот строй, мы двигались вдоль берега по тонкой полосе между кромкой воды и линией деревьев. Под ногами — поросшая мхами и кустарником твердая глинистая почва, изредка прятавшаяся под плотными зарослями папоротников и прочей зелени, мне по пояс, но в целом идти было не слишком трудно. Повсюду было развешано великое множество кукол, вдоль всей береговой линии: на острове они больше нигде не встречались в таком количестве, хотя никто из нас и словом их не упомянул. Шутки-прибаутки побоку; наша маленькая увеселительная прогулка приняла неожиданный и опасный оборот.
Погода продолжала портиться, и довольно быстро. Ветер шумел в трепещущей листве, качал мелкие ветви. Принялся накрапывать дождик. Облака совершенно скрыли солнце, так что все вокруг погрузилось в ранние, войлочно-серые сумерки — скорее закат, чем разгар дня.
— Отлично, — скривился Пеппер, вытягивая свободную руку, чтобы определить, есть ли дождь или только чудится.
— Может, пройдет стороной? — сказал я.
— Утром я смотрел прогноз, — вздохнул он. — Клянусь, метеорологи ничего не говорили про дождь.
— На каком канале? — поинтересовался Нитро.
— «Лас Эстрельяс».
— Переключайся на «Эль Трече». Там о погоде вещает такая красотка… — присвистнул Нитро. — Передок у нее жаркий, если ты ловишь мысль. Аж дымится.
— У тебя есть подружка, крепыш? — спросил я у него.
— Какое тебе до этого дело, Зед Ротт?
— Стало быть, нету…
— Думай что хочешь, братишка.
— Может, все дело в дурацком хвостике? — вслух размышлял я. — Расстаться с ним стоило еще в девяностые…
Нитро хохотнул.
— Мы пойдем по барам, поохотимся за юбками, ты да я. Сделаю тебя десять-ноль, обойду всухую, уж поверь.
— Поохотимся?
— Та крошка, которую я сейчас приходую, она просто вагинамит. От слова «динамит», ты понял?
— Вагинамит?.. — Что за редкостный мудак! Сексуально озабоченный к тому же.
— В точку, мать твою!
— Следил бы за выражениями рядом с Розой…
— Мне все равно, — пискнула та.
Я покосился вниз. Не отрывая глаз от земли под ногами, Роза шла чуть ли не вприпрыжку, стараясь не отстать от нас с Пеппером. Я вдруг ощутил нелепую гордость за нее. Эта девочка считала своего брата мертвым. Она верила, что по острову бродит кровожадный призрак. Провела ночь в полном одиночестве, прячась под кроватью. А теперь еще уверяет, что ее ничуть не беспокоит грязный язык Нитро? Да она слеплена из более крепкого теста, чем все мы, вместе взятые!
— Роза, можно спросить тебя кое о чем? — шепнул я.
Она закивала:
— Если хочешь.
— Как долго Мигель встречается с Люсиндой?
— М-м-м… Может, два месяца… или даже больше.
— А они ссорились когда-нибудь?
— Нет, не то чтобы. А что?
— Ну, мне тут подумалось… — протянул я. — Что, если вчера Люсинда рассердилась на Мигеля и что-то с ним сделала? Ну, может, не нарочно, не совсем… Что, если это был какой-нибудь несчастный случай?
— Случай?
— Допустим, она решила сделать ему больно, но не рассчитала сил и в итоге сильно его поранила? Может, он поэтому кричал?
Кажется, Роза обдумала мое предположение, прежде чем мотнуть головой:
— Не думаю, чтобы Люсинда могла сделать такое. Даже в шутку. Она была очень, очень хорошая…
— Но зачем тогда призраку нападать на твоего брата?
— Затем, что это ее остров. Она не хочет, чтобы мы тут ходили.
— Это Мигель тебе сказал?
Роза мрачно кивнула.
— Слушай, Роза, — сказал Пеппер. Ий Хочешь попасть в телевизор?
— Она не станет сниматься в твоем фильме, Пеппер! — предупредил я.
— Почему это? Она его украсит.
— Почему мне нельзя в телевизор? — подняла лицо Роза.
— Потому, — отрезал я.
— Что «потому»?
— Просто потому… твоей маме это бы не понравилось, — добавил я.
Роза нахмурила брови.
— Наверно, ты прав. Ей не нравится, когда мне бывает весело.
— Но она ведь отпустила тебя на остров, правда?
— Нет, не правда. Она не отпускала.
— То есть твоя мама даже не знает, где ты сейчас?
Роза покачала головой.
— Моя сестра… самая старшая… скоро выйдет замуж. Они с мамой отправились развлекаться на особой вечеринке, на все выходные. Мигель должен был за мною присматривать.
— И приволок тебя сюда, в такую даль?
Роза согласно кивнула.
— Он ведь не мог оставить меня одну.
— А как же твой отец? — спросил Пеппер. — Разве он не мог присмотреть за тобой?
— Он сейчас живет во Франции.
— Работает там?
Девочка кивнула опять.
— Он embajador. Я не знаю английского слова.
— Дипломат?
— Кажется, это оно.
— Ав какую школу ты ходишь? — спросил Нитро.
— «Грингейтс».
— Британская международная? — удивился Пеппер. — Ее посещали и Хесус с Питой!
— Они тоже ходили в мою школу?
Пеппер закивал в ответ.
— Их папа был богатым, как и твой. Но это было уже давно.
— Совсем давно?
— Больше десяти лет тому назад.
— Ого, а я и не знала, что они такие старые…
— Не говори об этом Пите, — посоветовал я.
— Она почти такая же старая, как моя мама…
Нитро издал удивленный возглас, обрывая излияния Розы.
В двадцати футах впереди показалось каноэ.
3
Чтобы случайно не уплыло, оно было вытащено на берег. Алюминиевый корпус усеян царапинами и вмятинами. На дне — два деревянных весла, упертые в перекладину.
— Вы в нем сюда приплыли? — спросил я у Розы, ладонью прикрыв глаза от дождя, который лил уже вовсю. Некогда зеркальная гладь канала покрылась пузырями, словно от кипения. Волны обрушивались на берег, мутная пена разлеталась мелкими брызгами.
Роза кивнула.
— Это значит, наш лагерь уже недалеко. Надо идти вон туда, мимо большого пруда, — она устремила палец к группе деревьев.
Я медлил, раздумывая.
— Может, тебе было бы лучше остаться здесь… с Пеппером, скажем… пока мы с Нитро сходим посмотрим, а? Что скажешь?
— Почему?
Я не хотел дробить нашу группу и дальше, но, предложив Розе отвести нас на место, не обдумал все до конца. Я не знал, что там произошло и что мы можем увидеть, но, какая бы судьба ни постигла Мигеля, показывать ребенку останки ее брата явно не стоило.
