в Милете: не принимать благоговейно и некритично божественного или полубожественного владыку дня, а вместо этого критиковать идеи гражданского магистрата, но не из неуважения, а из разделяемого всеми убеждения, что всегда можно предложить что-то получше.

Старая абсолютная власть царей и жреческих каст рухнула, и открылось пространство, в котором зародилась новая культура. Люди научились не доверять абсолютной власти государя и стоящей на традиции мудрости жрецов. Возникло нечто принципиально новое как в устройстве общества, так и в стремлении человечества к знаниям.

Свою культурную идентичность греки обрели в поэзии Гомера, воспевавшей их славное прошлое. Но в изображении Гомера боги становились теми, кому нельзя в полной мере доверять и кем сложно по-настоящему восхищаться. Как писал один критик, «нет поэмы менее религиозной, чем „Илиада“». В этом мире без центра и без всемогущих богов открылось пространство для нового типа мышления.

Таким образом, здесь прослеживается четкая связь между появлением нового общественно-политического устройства и зарождением научной мысли. Сходств предостаточно: секуляризация; представление о том, что законы древних, как и их идеи, не обязательно являются лучшими; убежденность в том, что самые правильные решения могут быть приняты в результате коллективного обсуждения, а постановления суверенной власти или почитание традиций здесь лишь вредят; идея о том, что публичная критика идей полезна для определения лучшей из них; идея о том, что можно спорить и приходить к выводам сообща. Эти взгляды легли в основу политического процесса как в Древней Греции, так и в современном мире, они же послужили фундаментом для зарождения научного осмысления мира.

В некотором смысле это и есть «открытие» научного метода. Сначала кто-то предлагает идею, объяснение. Но процесс на этом не заканчивается. Эту идею со всей серьезностью обдумывают и критикуют. Кто-то предлагает другую идею, которую затем сравнивают с первой. Поразительно то, что этот процесс в итоге может закончиться достижением согласия. Таким образом, группа людей может сформировать общее убеждение или точку зрения большинства и так или иначе прийти к совместному решению.

В области познания настоящим открытием стало то, что свободная критика и вопрошание, наделение любого человека правом участвовать в дискуссии, серьезное отношение ко всем предложениям не приводят к безрезультатной какофонии. Напротив, все это приводит к тому, что отвергаются слабые гипотезы и появляются наиболее удачные идеи.

Однако продолжалось это недолго. Через несколько веков Римская империя вновь вернет абсолютную власть одному правителю, а христианство вновь сделает знание прерогативой божественного. Союз имперской и христианской власти возродит теократию.

Тем не менее на значительной территории планеты в течение нескольких столетий люди оставались свободными от теократии и главенства религиозного мышления. При жизни Анаксимандра Милет сохранял независимость и входил в союз ионийских городов. Этот союз не допускал господства одного города над другими, а, напротив, создавал общее пространство для обсуждения идей и принятия решений, соответствующих общим интересам. Здание, в котором заседал Ионийский союз, – его парламент, был одним из первых парламентов в мировой истории, возможно, самым первым. Именно тогда, когда люди заменили дворцы богоподобных суверенов парламентами, эти люди взглянули на мир вокруг себя, сняли с него пелену мифорелигиозного мышления и начали приходить к пониманию того, как этот мир функционирует. Земля перестала быть большой плитой, она превратилась в камень, парящий в космосе. Разум, как и Земля, обрел свободу для полета.

Скрещивание культур

Милет был одним из самых богатых и процветающих городов шестого века до н. э., но, конечно, не единственным. Так почему же именно Милет? Наверное, не следует искать слишком точных ответов на подобные вопросы, впрочем, одно объяснение сразу приходит на ум.

Милет был наиболее близким к ближневосточным царствам форпостом Греции. Он поддерживал тесные связи с богатым Лидийским царством, которое занимало передовые позиции в сфере денежной политики, если не сказать больше. Милет торговал с месопотамским миром, имел торговый порт в Египте и колонии на Черном море. Колонии Ионии в западном Средиземноморье простирались до Марселя и дальше. Иными словами, Милет был древнегреческим городом, наиболее открытым для остального мира, в частности для влияния античных империй и их тысячелетних культур.

Цивилизации процветают, когда они смешиваются друг с другом. В изоляции они приходят в упадок. Моменты великого культурного подъема всегда совпадают с моментами великих культурных встреч. Прибытие в Европу знаний арабского мира послужило толчком к итальянскому Ренессансу. Знакомство классической греческой культуры с древними преданиями Египта, когда Александр Македонский прошел по улицам Вавилонии и Александрии, привело к великой эпохе александрийской науки. Римская поэзия расцвела, когда Рим позволил древнегреческой цивилизации обогатить себя, несмотря на хамские, реакционные завывания тех, кто хотел сохранить «чистоту» национальной культурной идентичности. Сегодня о «чистоте» культуры говорят только наименее развитые граждане, напуганные народами, не похожими на них.

Письменность возникла примерно за четыре тысячи лет до Анаксимандра, в Шумере, колыбели цивилизации, и произошло это, вероятно, в результате столкновения шумеров с местными аккадскими народами. Первые дошедшие до нас свидетельства существования письменности относятся, по сути, к двум языкам – шумерскому и аккадскому. Так, на самых древних из имеющихся в нашем распоряжении клинописных табличках начертаны шумеро-аккадские словари. Примеры подобного обогащения, последовавшего за смешением культур, бесчисленны.

Как мне кажется, эти соображения указывают на настоящие причины, по которым мы можем считать политическую организацию древнегреческого полиса чем-то принципиально новым. У индоевропейских племен и других кочевых народов не было централизованной политической структуры, в которой правил бы царь-полубог, обладающий абсолютной властью. Впрочем, разделение власти между собраниями свободных людей, предположительно, существовало и до греческого полиса. В германских племенах, описанных Тацитом, оно имело место несколькими столетиями позже, и маловероятно, что собрание германских свободных людей берет свое начало именно в греческом полисе. Поэтому распределение власти среди большой группы свободных людей, скорее всего, не было открытием древних греков. Однако чем-то по-настоящему новым в греческом полисе стало соприкосновение такой структуры разделения власти с культурными богатствами Средиземноморья, накопленными во дворцах наделенных божественным правом монархов. Это соприкосновение подарило греческим городам письменность, методы систематического наблюдения за небом, зачатки математики, архитектуру великих храмов и многое другое. Грекам открылась перспектива, бесконечно более широкая, чем у племени воинов-кочевников.

Милет стал местом встречи зарождающейся греческой цивилизации и древней мудрости Ближнего Востока. Согласно преданию, Фалес побывал в Вавилонии и Египте, где измерил высоту пирамид. Можно ли придумать образ, который бы лучше иллюстрировал первый контакт новой геометрической науки Греции с древними традициями Египта? Согласно