Шрифт:
Закладка:
Немыслимо.
Щекам Мавны стало горячо от слёз. Она видела, как Варде поднял руку, но спохватился и опустил её. Будто хотел вытереть ей лицо, но передумал, чтобы не перепугать ещё сильнее. Участливый взгляд потускнел.
– Мавна, – проговорил он с неуклюжей лаской. – Послушай, пожалуйста.
Голос Варде дрогнул так по-человечески сочувственно, что у Мавны перехватило дыхание. Она перестала пятиться, замерла, только сердце стучало быстро-быстро, так, что его грохот, должно быть, слышали по всей деревне, как колокольный звон.
– Я поймал твой венок, – продолжил Варде, не встретив возражений. – Потому что почувствовал твою тоску. От него так безудержно веяло… пустотой. И эта тоска была мне знакома. Я уже встречал такую. Очень похожую. Будто… будто вы одной крови.
– Ты про Раско? – шепнула Мавна.
Варде потёр подбородок и задумчиво кивнул:
– Да.
Мавна чудом устояла на ногах.
– Где он? Ты приведёшь его?
Легонько усмехнувшись, Варде откинул волосы со лба.
– Ты не произносила это вслух, но я понял, что ты хотела бы, чтобы я исчез и больше не появлялся. Но теперь просишь привести твоего брата. Определись, Мавна, чего ты хочешь.
От его тона, ставшего вдруг притворно-насмешливым, Мавне стало тошно. Тот ли Варде робко смотрел на них с Купавой? Тот ли просил встречи? Казалось, сейчас перед ней стоял совсем другой человек. Она одёрнула себя: нет, не человек.
– Я хочу, чтобы Раско вернулся домой, – выдавила Мавна.
– Но его нет среди людей. Он на нашей стороне.
Мавна сухо сглотнула. Неимоверным усилием воли она решила: будет изо всех сил сохранять ясность разума и не позволит себе поддаться ужасу.
– Что за ваша сторона? Как привести его домой?
Рука Варде скользнула к шкурке на поясе. Бледный месяц выполз на серое небо – ещё не вечернее, но опасно темнеющее. Мавна горько задалась вопросом: что было бы страшнее, остаться ночью одной на улице или стоять прямо сейчас с нежаком?
– Ты можешь прийти к нему сама, – проговорил он, а потом понизил голос: – Если станешь моей женой.
На этот раз удержаться на ногах было ещё сложнее. У Мавны закружилась голова, в глазах ненадолго потемнело. Ей показалось, что она больше ни слова не сможет из себя выдавить, но всё-таки справилась:
– Как это поможет? Почему я?
– Ты слишком много спрашиваешь. – Варде погрустнел. – Если согласишься, я проведу тебя к отцу, и он отведёт тебя к брату. Мы сможем его отпустить, но ты останешься на той стороне.
– Кто твой отец?
Варде чуть повернул голову, и его глаза в свете месяца сверкнули яркой зеленью. Сердце Мавны вновь зашлось от страха – нет, ну как она могла поверить в то, что он человек?
– Мой отец – болотный царь. Но ты вряд ли о нём слышала.
– Не слышала, – тихо согласилась Мавна.
– Ну вот. Человеку к нему не войти – только по приглашению. А его детям – в любое время. И жене моей будет можно.
В глазах медленно расплывалось, разбредалось неровными очертаниями, а потом снова обретало чёткость. Мавна стиснула зубы. Сперва – вопросы, потом – переживания.
– А если откажусь выходить за тебя?
Варде пожал плечами – как Мавне показалось, немного обиженно, с напускным равнодушием.
– Твоё право. Но брата тогда не увидишь.
– Что, если ты врёшь?
Варде усмехнулся:
– Вот и проверишь. Жду ответ завтра на рассвете. Здесь же.
Он тронул Мавну за руку, будто хотел поцеловать, но передумал, и в крапиву уже ускакала неприметная лягушка – бурая в крапинах точь-в-точь как шкурка на поясе.
Глава 8
Под защитой
Мавна не помнила, как добрела до избы Малицы. Одеревеневшие ноги сами донесли её, а в голове всё это время разбухала и давила на виски страшная чернота, в которой не было ни мыслей, ни чувств.
«Твой будет утопленником», – сказала Малица тогда, во время гаданий на Карачунов день.
Если человек тонул в болоте, ручье или реке, но его тело не вылавливали, то его могла забрать нежить – болотники или ручьевики. Нежить всегда имела два облика. Первый – почти незримый, бесплотный дух, который можно было увидеть как постоянно движущийся сгусток тумана. Второй – рыбье, лягушачье или жабье тело. Плоть существ, которые ближе всех к воде. Но стать по-настоящему опасным нежак мог лишь нарастив себе новое тело.
Никто не знал, когда болотник впервые попробовал людскую кровь и почему не смог остановиться. У Сонных Топей они появились относительно недавно, но говорили, в иных весях набеги упырей длятся десятки лет. Постепенно вся нежить научилась охотиться на людей и с лёгкостью принимать новую форму: устрашающую, стремительную, смертоносную.
Мавна замерла на пороге дома Малицы, глубоко вдохнула и коротко стукнула в дверь. Старая серая собака на цепи лениво подняла голову, повела мохнатым ухом, но не стала шуметь и снова легла спать. Не дожидаясь ответа, Мавна потянула на себя дверь и вошла в дом.
– Малица? – тихо позвала Мавна, комкая пальцами ткань на платье.
Она уже пожалела, что не успела захватить угощение из пекарни – самой Малице и её домовому. «И когда ты поумнеешь?» – подумала про себя.
Послышался глухой стук – будто чашку или тарелку поставили на стол, а потом:
– Проходи.
Почти не дыша, Мавна миновала сени и вошла в избу. За столом сидели Малица с Илькой и пили взвар вприкуску с пирогами: пахло размоченными в кипятке сушёными яблоками, брусникой и малиновым листом. По лицам женщин было заметно, что они только-только прервали разговор, и им не то чтобы это нравилось.
– Прошу прощения, – бесцветно проговорила Мавна. – Я не вовремя?
Малица сощурила полуслепые глаза и махнула рукой.
– Раз уже пришла, значит, вовремя. Садись. Что стряслось?
– Совсем бледная, – печально согласилась Илька.
Мавна послушно опустилась на скамью и сложила руки на коленях. Пальцы были совсем холодные, и чтобы скрыть их дрожь, Мавна сжала кулаки.
Она поняла, что по пути растеряла все слова. Мысль о том, что придётся рассказать им о Варде, обдавала сердце льдом.
– Взварчику выпей, девочка, – добро проворчала Малица и налила Мавне ароматного напитка. Илька, чуть склонив голову, с любопытством наблюдала за гостьей.
Мавна вцепилась в кружку, как в спасительно протянутую
