толку, если каждый миг ты рискуешь стать гнездом для очередного помета извивающихся тварей? Лишь бы сохранить жизнь! Лишь бы еще раз увидеть свет солнца. Обнять родных. Сказать главные слова той, к кому до сих пор не решался подойти.

Переломанный господь, лишь бы не сдохнуть!

Со стороны могло показаться, что в пещере творилась полная неразбериха, и каждый делал что угодно дабы не отбросить копыта. Один дварф носился кругами, преследуемый неисчислимым множеством ползучих гадов; три других удирали от здоровенных питонов, время от времени разворачиваясь, чтобы ударить их или поменяться местами; несколько воинов метались, не зная кого бить; и лишь небольшая группа упорно утюжила красного исполина, пережигая ману и напрягаясь до кровавого пота.

На первый взгляд — полный хаос и дисгармония.

Но, приглядевшись, можно было заметить, что каждое действие четко выверено и, как инструменты в оркестре, подвластно воле одного единственного предводителя, виртуозно дирижирующего ходом боя.

Чутко реагируя на происходящее, Радремон вовремя раздавал указания, не забывая также наносить урон и затыкать дыры заклинаниями контроля. Он не мог быть везде и сразу (хотя многие потом утверждали, что видели лидера в двух, а то и в трех местах одновременно), поэтому полностью жертв избежать не удалось.

Пал воин, угодивший в волну преследующих Банарва тварей и заживо в ней погребенный. Погиб один из спутников Трали, раздавленный в блин проехавшимся по не нему питоном. Растекся тошнотворной булькающей жижей зомби-маг, словивший тридцатилитровый плевок едкой кислоты.

Однако стратегия маркиза приносила свои плоды, и вскоре красный исполин лопнул, распавшись на очередную кучу Лозазмеев. Их, уловивший план лидера Банарв, подхватил Провокацией, пробегая мимо, и унесся на очередной вояж по пещере.

Рейд же сосредоточился на следующем монстре.

Воодушевленные очередным успехом бойцы, накинулись на следующее чудовище, словно муравьи на кусок сладкой булки, брошенный благородной дамой во время пикника. Они били, резали, а иногда и грызли чешуйчатую плоть, нанося крупицы урона, складывавшиеся, тем не менее, в весьма ощутимые цифры.

Воздух ревел и стонал от магии, стрел и других снарядов.

Кровь, пот и слезы дождем лились на пол, образуя целые реки, которые могли бы унести зазевавшегося щелкуна.

То один, то другой участник рейда получал различные травмы, но орк с иллитом тут же восстанавливали им здоровье, что позволяло бойцам на время позабыть о боли и продолжить сражение.

Через несколько минут пал третий питон. Затем четвертый. А немного погодя и пятый почил в бозе, рассыпавшись десятками шипящих гадов.

Лозазмеи и их меньшие сородичи устилали пещеру сплошным шевелящимся ковром. Уже сложно было поставить ногу, чтобы не наступить на одного, а то и сразу на нескольких извивающихся монстров. А те, в свою очередь, так и норовили прокусить одежду или найти щель в элементах брони.

Но именного этого и добивался Радремон.

— Назад! — крикнул он, Тройной стрелой праха сбив сразу нескольких тварей, слишком близко подобравшихся к Банраву. — Все назад! Быстро!

Сам же маркиз уверенно пошел навстречу копошащемуся змеиному морю.

Глава 19

— Рад! Куда т… — истошно завопил Налланномом, но его крик оборвался, когда Радремон усилием воли перенесся в Трофейный магазин.

Легендарное место, известное на Миткаласе, как «Летающая лавка», встретило маркиза оглушающей тишиной и неизменным спокойствием, резко контрастирующими с обстановкой, покинутой мгновение назад.

«За спиной» фор Корстеда страдали и гибли люди, неимоверными усилиями выцарапывая собственную жизнь из клыков ненавистных тварей, а здесь не жужжали даже мухи, и лишь одинокий статный старик в двубортном сюртуке с золотыми пуговицами увлеченно ковырялся в трех разноцветных сферах, паривших перед ним воздухе.

Одна побольше — похожая на испачканный в грязи некогда синий мяч, а две других значительно меньше — ярко-красная и мутно белая. Вместе они что-то напоминали Радремону, но он никак не мог понять что именно. А вглядеться ему не дали — заметив визитера, старик дернул бровью, и вместо сфер у него в руках оказался небольшой деревянный брусок, из которого он принялся что-то неспешно вырезать.

— Опять приперся, ножка табуретная. — несмазанной дверью проскрипел дед, уронив на поверхность лакированной стойки вихрастый завиток стружки. — Сдохнешь ты уже когда-нибудь или нет?

Вот именно поэтому маркиз и не любил сюда наведываться. Из-за невозможности ответить сталью на грубость. Седой продавец уже демонстрировал свои возможности, и фор Корстед пока что ничего не мог ему противопоставить.

Да и нормальная одежда опять сменилась на рабские обновки. Бездна! Специально же переодевался в один из прошлых визитов. Какой вообще смысл в настолько мелкой пакости? Надеется что Радремон умрет от стыда, и можно будет до скончания веков тихо возиться со своими сферами?

— И тебе не хворать, уважаемый. — проглотив крутившиеся на языке ругательства, маркиз подошел и облокотился о стойку прямо напротив единственного в помещении собеседника. В этот раз он решил попробовать другую стратегию. — Что нового? Какие вести в… а где это мы, кстати?

— Бери, что хотел, и проваливай. — резко выдал старик, не поднимая глаз от заготовки. — Терпеть тут тебя дольше обычного я не намерен. А лучше вообще не являйся. Пускай другие тебя всякому учат.

Ага. Это он, видимо, про Друху. Значит какая-то между ними связь все-таки есть.

— Спокойно, уважаемый. — через силу улыбнулся фор Корстед, признавая необходимость покамест играть по чужим правилам. Но позже он обязательно припомнит каждую такую встречу. — Время не смерть — подождать может.

— Но и не мысль. — отозвался дед. — Упустишь — второй раз не вернется.

— Ну с этим точно проблем не будет. — усмехнулся Радремон, поискав глазами стул. Мебели в помещении никакой не имелось. — Тут-то оно вообще, считай, стоит. Как и мы, между прочим.

— Это ты так думаешь. — проскрипел продавец, пропустив намек мимо ушей. — Впрочем, мне до этого нет никакого дела. Покупай или уходи. Мне и без тебя есть чем заняться.

— Ложки вырезать и в сферах ковыряться? — съязвил маркиз, однако веселья в глазах собеседника не заметил.

В них вообще сложно было разглядеть что-либо. Фор Корстеду казалось, что он смотрит в безбрежный океан, раскинувшийся от горизонта до горизонта. Вот только состоял тот не из воды, а из переплетенных жизней разумных и монстров. Тысячи тысяч судеб, помноженных на миллиарды вариантов событий и плывущих по волнам тягучей вечности.

Но заметил Радремон и еще кое-что. Крохотный островок печали, едва различимый на фоне бесконечной морской глади. Тот то появлялся, то исчезал, скрываясь в