Не то чтобы с уходом папы всё стало совсем плохо. Напротив, дома было тише. Мама хоть и задерживалась теперь дольше на работе, а на выходных все чаще отдавала Полину бабушке, все же была спокойнее и менее нервной, чем когда с ними жил папа.

Так прошло пару месяцев. Был уже июнь, бабушка – учительница выпустила очередной класс и ушла на каникулы. Поля переехала к ней почти насовсем. Нет, мама ее, конечно, иногда забирала. И в парк они вместе ходили. И всегда возвращалась с подарками, только вот бабушка все равно грустно вздыхала и качала неодобрительно головой, когда смотрела поспешно убегающей дочери вслед.

–У тебя ребенок, Людмила, ты это понимаешь? Дочери нужна мать, а у тебя… все мысли только между ног…– в один прекрасный раз прошептала бабушка матери Полины на пороге квартиры, когда та снова привела девочку на ночевку к бабуле.

Та отвела внучку в бывшую спальню Людмилы и закрыла за ней дверь, только Поля все равно слышала их напряженный разговор.

– Ты вообще знаешь, я словно бы и не жила все эти годы! Ясно тебе?! А как он снова появился, так мир ярким опять стал! Как в школе!

–Ты не в школе!

–Меня оставь! Хочешь, чтобы я как ты? Всю жизнь с нелюбимым, который еще и рогов навешивает направо и налево?! Не дождетесь! Я свое счастье заслужила!

–Какое счастье?! Ты хоть понимаешь, во что влезаешь? Зачем ты ему нужна с прицепом?!

–Когда женщину любишь, и с прицепом возьмешь! Вон, мой бывший, козлина, ушел же к своей коллеге сраной- и ничего, что у нее сын от другого. Что- то я не видела, чтобы у него отцовский инстинкт взыграл и он про дочь свою вспомнил… А ты меня не учи- своих сопливых школьников уравнения решать учи, а в мою жизнь не лезь! Я его знаешь, как люблю?! Он когда ко мне прикасается, у меня внутри все замирает! Я за это счастье любого порву…

–Людка… Дура…– причитала бабушка, а Поля все понять не могла, что такое «навешивать рога направо и налево» и все пыталась представить, как это выглядит.

Мама стала красивее. Появился в ее глазах озорной блеск, прическу сменила, гардероб пополнился яркими платьями всех возможных оттенков и узоров. Полина даже не выдержала как- то, любуясь на нее, крутящуюся перед зеркалом, когда та на пять минуток заскочила к бабушке, в сердцах произнесла:

–Мам, а ты оставишь мне все эти платья в наследство, когда я вырасту?

Мама перевела на Полю удивленный взгляд. Словно зависла на пару мгновений. А потом рассмеялась.

–Девочка моя, я тебе десятки новых куплю!

Полина почему- то радость мамы не разделяла. Она чувствовала себя обделённой и одинокой. Слово «куплю» уже давно у нее не вызывало ни энтузиазма, ни радости. Ей всегда казалось, что этими самыми «подарками» родители словно бы откупаются от нее. И ведь правда, так оно и было, оказывается. Вот, папа, он ведь ей все время что- то покупал. А теперь? Теперь пропал, словно бы его никогда вовсе и не было в их жизни. А ведь ей казалось, что родители не пропадают… Ну как так? Был папа- и нет его…

Да и мама отдалялась от дочери все дальше. В школе начались проблемы. И дело было даже не в пресловутой тройке по русскому языку, а в отношении одноклассников. Полина была высокой и угловатой, за что суровым и беспощадным кворумом пресловутых «лидеров» получила прозвище клюшки. Девочки в ее возрасте уже в открытую заигрывали с мальчиками, а другие и вовсе уже с ними встречались и, как торжественным шепотом говорили в туалетах школы, даже «сосались». А ей было страшно взрослеть. И стыдно признаться, что она все еще играла в куклы и смотрела мультики.

Начались долгожданные каникулы- и на июль и август они с бабушкой уехали в деревню, к родственникам бабушки. А когда к сентябрю снова вернулись в уже пахнущий ранней осенью город, дома Полину ждал новый «папа».

Глава 2

Папа… Так она велела Поле называть его. Сама же Полина понимала, что никакой он не новый папа. Он просто чужой дядька с цепкими глазами. Такими, что словно гвоздями к полу прибивают. Ко всему прочему ещё и злой, как собака. Именно так Поля называла его в мыслях. И что только мама могла в нем найти? И почему смотрит на него с таким восторгом и обожанием? На саму Полину она так никогда не смотрела.

Отношения у них сразу не сложились. «Папа» словно бы делал одолжение, что живет с ними. Как- то Полина даже ненароком услышала, как он говорил, что, мол, терпит ее дочь только потому, что любит Людмилу. При самой Полине они почти никогда не разговаривали, лишь перекидывались общими односложными предложениями. А еще ей строго- настрого было запрещено заходить в «родительскую спальню», как пафосно, с придыханием называла мама свою комнату, куда теперь поселился и этот Дмитрий. Иногда Поля слышала доносящиеся оттуда странные звуки- и ей казалось, что мама то ли плачет, то ли жалобно стонет, что этот дядька делает ей больно. Даже порывалась пару раз ворваться туда и остановить его, чтобы он не мучал мамочку, но в нерешительности застывала рукой на дверной ручке.

Опасения ее были не напрасными. Этот Дмитрий был злым человеком, нехорошим. Она в сущности ничего о нем не знала- мать не рассказывала. Только то, о чем причитала бабушка. Что он ровесник матери, они вместе учились в школе и встречались. Что он «примак», который пришел на все готовенькое, сам неудачник, а сидит на шее у Людмилы. Наверное, не будь тех самых рассказов- настрополений бабули, может и не произошло бы то, что произошло…

Был вечер. «Семья», как опять же, торжественно называла их мать, ужинала на кухне- Людмила теперь все время готовила, и это было странно, потому что раньше на это никогда не хватало времени, ведь она так уставала на работе. Полине, честно говоря, есть совсем не хотелось. Травля в школе продолжалась. Каждый учебный день- каторга. Настроения никакого. Она ковыряла вилкой в тарелке, витая в своих мыслях, как вдруг услышала крик.

–Села ровно и взяла в руки приборы как человек!

От неожиданности вздрогнула и опрокинула стоящую возле отчима