– Нет! Прошу вас! Не позволяйте ему! Талли! Талли!

В ужасе и отчаянии Сабрина неосознанно позвала на помощь того, кого она ни за что не позвала бы, будь у нее возможность все хорошенько взвесить и обдумать.

Высокая тень выросла поблизости и проникла под навес, яростно складывая зонтик.

– Что за безобразие здесь творится?!

– С точки зрения закона ничего незаконного, мистер Брекенбок! – пробубнил Проныра. – Но если подходить к делу с моральной стороны вопроса…

– Бульдог хочет отрезать нашей главной актрисе руку, сэр! – тут же доложил Заплата, не упустив случай не только наябедничать, но и усугубить происходящее.

– Не руку, а только палец, сэр, – обыденно уточнил мистер Фоули, начиная крутить клещи, тем самым постепенно выламывая кукольный палец из паза. Сабрина дергалась и кричала.

Брекенбок не поверил своим ушам.

– Что?! Я же ее только починил! Прекрати немедленно, Бульдог!

– Мне нужна деталь, чтобы починить каллиопу, – пояснил механик.

Он полагал, что босс все поймет, рассудит по справедливости, подойдет к вопросу с, так сказать, точки зрения рациональности и целесообразности, и позволит ему продолжить свое дело.

– И ты что, собрался оттяпать у нее палец для этого?! – Брекенбок явно не торопился подходить «рационально» к вопросу, а уж тем более – ничего позволять был не намерен.

– Оттяпать! Оттяпать! Оттяпать! – горланил Бенджи.

– Заткнись! – Брекенбок ударил его по голове зонтиком. – Никто ничего не оттяпывает!

– Тогда ломай! Ломай! Ломай! – вопил Бонти.

– И не ломает! – Брекенбок переключился на него:

– Заткнись тоже!

– Сэр, не переживайте вы так! –разлилась своей деланной заботой мадам Бджи. – А то сломаете свой любимый зонт!

– Как же болит голова! – сквозь всеобщие крики протиснулся усталый голос мадам Шмыги. – Почему вы все орете так громко?

– Вот ведь мерзавец! – воскликнула мадам Бджи. Воспользовавшись сумятицей, Проныра, на которого никто не обращал внимания, решил залезть в котел. Это поспешное решение добавило ему пару шишек на голове от размашистых ударов поварешкой. – А ну, прочь от котла! Вы видели? Видели, сэр? Я уже устала с этим бороться…

– Ломай! Ломай! Ломай!

– Ломай! Ломай! Ломай!

– Пустите! – плакала Сабрина. – Отпустите меня! Мне больно!

– Отпусти ее сейчас же! – Брекенбок топнул ногой. – Кому говорят!

– Вы что, не хотите, чтобы я починил нашу каллиопу?

– Конечно, хочу, но…

– Может, вы все же не хотите? – уточнил старик. – Не хотите, чтобы она работала? Не хотите, чтобы пьеса удалась? Не хотите, чтобы «Замечательная и Невероятная Жертва Убийства» всем понравилась? Может, вы сами, сэр, работаете на Смоукимиррорбрима?

– Что?! – У Брекенбока от подобного бреда даже глаза на лоб полезли. – Что ты несешь?! Совсем свихнулся?!

– Ломай! Ломай! Ломай!

– Ломай! Ломай! Ломай!

– Да замолчите вы все! Голова болит!

– А-а-а-а! Мне больно!

– Ух ты! Мерзость! – раздался голос из-под дождя. – Что я пропустил?!

Под зеленым зонтиком стоял Гуффин. Он был явно в восторге от происходящего.

– Вы только поглядите, кто решил высунуть нос из фургончика! – презрительно бросил Брекенбок. Только Манеры Улыбаться сейчас и не хватало.

– А как я мог пропустить такое представление?

– Да! Такое ты не мог бы пропустить! – язвительно сказал Брекенбок. – Не то, что свой выход в пьесе «Жалобник» в прошлом месяце!

– Ой, сэр! Ну вы прям вспомнили, – снисходительно махнул рукой Гуффин. – Когда же это было? Кто старое помянет, тому глаз вон…

– Что? Ты на мой глаз слюни пускаешь?

– На ваш глаз? Мои слюни? Мерзость!

– Я тебе сейчас покажу «мерзость»!

– Ой, давайте только не сегодня. Я что-то подустал…

– Что ты сказал?

– Да пусть уже отломает ей палец, сэр! – бесцеремонно заметил Гуффин. – У нее их еще девять! Да она только убедительнее будет выглядеть в роли Бедняжки!

– А если я тебе отломаю сейчас пару пальцев, ты будешь убедительнее играть свою роль?

– А вот и нет! Я расплачусь и убегу. Запрусь в своем фургоне и вообще откажусь играть!

– Ну тогда я просто подожгу твой проклятый фургон вместе с тобой внутри! – Брекенбок побагровел даже сквозь грим.

– Сэр, не нервничайте так! Вам вредно! Еще поперхнетесь угрозами!

За всеобщим гвалтом никто не услышал шагов под дождем. Никто не услышал чиркнувшей спички.

– Ломай! Ломай! Ломай!

– Ломай! Ломай! Ломай!

– Мне больно! – кричала Сабрина. – Талли! Заставь их прекратить!

– Прекратить! – Брекенбок уже бил зонтиком по голове всех, до кого мог дотянуться. – Всем немедленно всё прекратить!

– Мне просто нужна деталь, сэр!

– Мы не отламываем руки у наших же актеров, чтобы сделать из них детали для чего-то там! – уже едва ли не исходя пеной, проревел Брекенбок. Давненько его так не выводили из себя.

– Не руку – просто палец.

– Я покажу тебе «палец»!

Хозяин балагана несколько раз ударил старика по голове зонтом. Один удар рассек тому бровь. Другой пришелся прямо в темя, и механик, потеряв сознание, безвольно рухнул на землю.

– Сэр, накажите их! – заверещал Заплата, тыча грязным пальцем во все стороны. – Проныру, братьев Уирдли, мадам Бджи, Шмыгу или куклу! Все равно кого! Просто накажите!

Заплата получил зонтиком по зубам и скуля отполз прочь.

– Как же болит голова! Вы замолчите сегодня все когда-то, или нет?! Сэр, заставьте их замолчать!

– Сэр, это всего лишь кукла, – вставил Гуффин.

– Сэр, не нервничайте так, а то упадете в обморок, а с вашей высоты падать – это…

– Сэр, а мадам Бджи ударила меня поварешкой! Ни за что!

– А-а-а-а-а! – закричал Брекенбок. – Хватит! Хватит выводить меня из себя!

Казалось, сейчас вот-вот прогремит взрыв.

– Какое славное местечко! – раздался вдруг тихий голос из-за навеса, и тут же повисла тишина.

Все присутствующие повернули головы и в недоумении уставились на незнакомца в грязном пальто, замершего под черным зонтиком в облаке желто-красного папиретного дыма.

Незнакомец улыбался.

– И знаете что? – добавил он. – Кажется, я попал по адресу.

Глава 3. Заплата и Проныра… и мелок.