Ключ номер два труднее обрести.

Его из тьмы для этого спасти

В сердце Белони надобно тебе.

Он в древних снах за серебром ворот,

Вздымаясь ввысь, освобожденья ждет.

Ключ номер три, историй старых друг,

Хранится там, где гордый, вольный дух

Белони никому не истребить.

Крылом он мощным от врагов сокрыт.

Найдёшь его, коль песня прозвучит.

Волшебный голос затих, и Элина словно очнулась от сна, впервые столкнувшись с настоящим волшебством, никак не связанным с заклятием, притом что она сама уже пробовала «Ля-ля-лакрицу». Но сейчас произошло что-то совсем другое!

В душе вихрем проносились самые разные ощущения. Счастье – оттого что слышала эту чарующую музыку. Радость – оттого что Чарли разделила с ней эти незабываемые мгновения. Но ко всему примешивалась и капля сомнения, потому что поющее письмо, да и всё происходящее, по-прежнему казалось ей каким-то не совсем реальным.

Она видела, как края конверта снова сомкнулись, и почувствовала чуть ли не разочарование оттого, что всё кончилось. Из-за сильного потрясения она почти не запомнила текст.

– Это просто... неописуемо! – благоговейно выдохнула Чарли.

Элина трепетала от восторга. Казалось, она всё ещё чувствует только что витавшую в воздухе будоражащую воображение магию.

– Да-да, неописуемо!

– Какая же длинная загадка! – воскликнула Чарли. – В первой строфе, насколько я смогла запомнить, говорится о каких-то ключах – но вот... от чего?

– Ну, от Музея конфетных искусств! – сказал Робин. – «Все три ключа» – значит, их три. Это я уже понял. Но вот с остальным проблема. Дверь в счастье? Волшебная сила сладостей?

– Три ключа, – стала размышлять Элина, – три тайника... а все вместе они приведут нас к Музею конфетных искусств!

– Куда это, простите, вы собрались? – спросил кто-то гортанным голосом.

Элина в испуге обернулась. Заведующий школьным хозяйством! Он всё слышал!

– Что ещё за Музей конфетных искусств? – поинтересовался он.

– Нет-нет, на самом деле его пока не существует, – самым небрежным тоном тут же сказала Чарли. – Это у нас такая игра. Сладости и волшебство. – Она ткнула пальцем в Робина: – Вот он – Робина, добрая фея сладостей, которая живёт в Музее конфетных искусств.

Заведующий хозяйством поморщился:

– И вы считаете это прикольным, дети?

– Ну да, – заверила его Чарли. – Мы такое обожаем. Верно, Робина?

Робин засопел:

– Обожаем. Да. Очень. – А затем он расплылся в улыбке: – А это, кстати, Каротти, тролль- вонючка, живёт на помойке. Это её идея поиграть тут, на улице.

Чарли возмущённо выпучила глаза:

– Робин!

– Вы, похоже, за компьютерами пересидели, – сказал заведующий школьным хозяйством.

– Именно поэтому Робине и Каротти сейчас нужно идти на урок, – вмешалась Элина. – Поучиться немного, то да сё. Хорошего вам дня! До свидания!

Идя по коридору, Чарли и Робин всё время ссорились.

– Что за глупая отмазка! – бушевал Робин.

– Тебе ведь тоже ничего умного в голову не пришло! – усмехнулась Чарли.

Элина покачала головой. Они же только что были свидетелями самой настоящей, реальной, стопроцентной магии! Пусть эти двое спорят себе. Она как на крыльях полетела на урок.

Глава 20

Папа Элины, проведя грандиозную сделку, продал маленькую виллу по соседству. В честь этого события он вернулся домой пораньше и принёс пиццу. После еды Пит отправился к себе в комнату поиграть, а Элина с папой задержались, чтобы разложить по местам чистую посуду из посудомоечной машины, с чем вдвоём справились за считаные минуты.

– Ты уже придумала, чем займёшься в выходные? – улыбаясь, спросил папа.

При мысли о магической миссии она почувствовала и радостное предвкушение, и страх. Что, если всё пойдёт наперекосяк?

– У нас с Чарли есть одно дело.

– Мама мне уже сказала, что вы теперь дружите. Чудесно, – сняв очки, папа попытался протереть их краем рубашки. – Мы с Питом пойдём смотреть детские гонки. Он уже ждёт не дождётся.

Элина услышала об этом впервые:

– Что, правда?! Детские гонки?

– Мы же за ужином об этом говорили, – сказал папа, посмеиваясь. – Просто у тебя сейчас мысли совсем о другом. Всё о ваших делах думаешь?

Элина в ответ только кивнула. Она не могла рассказать папе всю правду.

– Сходите на рыночную площадь, вы там прекрасно проведёте время! Разные киоски, бургомистр скажет речь... вероятно, будет очень весело, да?

Элина усмехнулась. У папы странное представление о веселье!

– Отмечают десятилетие господина Хенли на его посту, – продолжил папа.

Хенли? Это имя что-то говорило Элине. Не он ли увековечен вместе с мадам Пико на той картине в галерее ратуши? Неужели существуют сладости, которые делают тебя бессмертным? Не-е-ет! Это невозможно! Ведь Робин же отмахнулся от шутки Чарли про вампира и бессмертие. Таких сладостей совершенно точно не бывает!

Папа, должно быть, принял удивлённый взгляд Элины за проявление заинтересованности, потому что протянул ей какую-то брошюру.

– Вот, воробышек, здесь всё написано.

– Спасибо, папа!

Под заголовком «Традиционные юбилейные торжества: Тиберий Хенли, десять лет службы!» была размещена фотография бургомистра. Этот господин Хенли походил на того, с картины, только заострённым носом, а больше между ними не было ничего общего. Можно предположить, что эту должность раньше занимал кто-то из его предков. Означает ли это, что Хенли осведомлены о сладкомагах и магистрах?

Ход мыслей Элины прервал звонок в дверь, и она пошла открывать.

– Смотри-ка! – лукаво улыбнулась она. – Робина и Каротти!

– Берегись, как бы мы навсегда не окрестили тебя Эльфиной, – пробурчал Робин.

Чарли только усмехнулась:

– Лезем наверх, в домик?

Чуть позже они втроём уже сидели на полу в домике на дереве. Первым делом они ещё несколько раз внимательно прослушали загадку поющего письма, пока не запомнили некоторые строчки наизусть, чтобы приступить к разгадыванию.

Теория Робина о том, что три ключа находятся в разных местах, казалась им вполне логичной. Сообща они обследовали чемодан в поисках тайников и снова попытались вынуть или как-то активировать намертво закреплённую в нём карту. Ни то ни другое успехом не увенчалось.

Элина указала на три углубления в крышке:

– Они наверняка сделаны для трёх ключей.

– Похоже на правду, – согласился Робин.

– Зато с картой всё как-то странно, – сказала Чарли. – Почему она