находилась в стеклянной банке, стоявшей в воде, положил веточку мяты. Это было примерно в начале августа 1771 года, и через восемь или девять дней я обнаружил, что мышь прекрасно жила в той части воздуха, в которой росла веточка мяты, но умерла, как только ее поместили в другую часть того же первоначального количества воздуха, и которую я держал в той же экспозиции, но без какого-либо растения, растущего в ней.

После нескольких подобных экспериментов Пристли пришел к выводу, что

Вред, который постоянно наносится атмосфере дыханием такого количества животных и гниением таких масс как растительной, так и животной материи, частично, по крайней мере, исправляется растительным творением. И несмотря на огромную массу воздуха, который ежедневно портится по вышеупомянутым причинам, все же, если мы рассмотрим огромное обилие овощей на лице земли… вряд ли можно не думать, что это может быть достаточным противовесом этому, и что средство адекватно злу».

В 1764 году голландский биолог Ян Ингенхауз, проживавший в Лондоне, познакомился с Пристли. Его впечатлила теория о том, что растения очищают воздух, поглощая углекислый газ, выдыхаемый животными, и процветая на его основе. Но Ингенхауз обнаружил, что растения не выполняют эту функцию в темноте. В книге «Опыты над овощами» (1779) он показал, что растения, как и животные, выдыхают углекислый газ, а их зеленые листья и побеги поглощают его и выдыхают кислород только при ясном дневном свете. Поэтому мы убираем цветы из больничных палат на ночь.

Свет солнца, а не тепло, является главной причиной, если не единственной, которая заставляет растения отдавать свой дефлогистированный воздух [т. е, кислород]…. Растение… не способное… отправиться на поиски пищи, должно найти в пределах… занимаемого им пространства все, что нужно для себя…. Дерево распускает по воздуху эти бесчисленные веера, располагая их… как можно меньше мешать друг другу, выкачивая из окружающего воздуха все, что они могут из него поглотить, и представлять… это вещество… прямым лучам солнца, чтобы получить пользу, которую это великое светило может ему дать.

Разумеется, это было лишь частичное представление о питании растений. Жан Сенебье, женевский пастор, показал (1800), что только зеленые части растений способны разлагать углекислый газ воздуха на углерод и кислород. В 1804 году Николя Теодор де Соссюр, сын альпийского исследователя, изучил вклад почвы, содержащей воду и соли, в питание растений. Все эти исследования привели к важнейшим результатам в эпохальном развитии плодородия почвы и сельскохозяйственного производства в XIX и XX веках. Здесь проницательность и терпение ученых обогатили стол почти каждой семьи в христианстве.

VIII. ЗООЛОГИЯ

1. Буффон

Величайший натуралист XVIII века родился в Монбарде в Бургундии (1707) в семье советника Дижонского парламента. Дижон в то время был независимым центром французской культуры; именно конкурс, предложенный Дижонской академией, дал старт восстанию Руссо против цивилизации и Вольтера. Жорж Луи Леклерк де Бюффон учился в иезуитском колледже в Дижоне. Там он привязался к молодому англичанину, лорду Кингстону, с которым после окончания колледжа путешествовал по Италии и Англии. В 1732 году он стал наследником значительного состояния, приносившего ему около 300 000 ливров в год; теперь он мог оставить юриспруденцию, для которой предназначал его отец, и предаться интересам науки. На холме в конце своего сада в Монбаре, в двухстах ярдах от дома, он построил кабинет в старой башне под названием Тур де Сен-Луи. Здесь он уединялся с шести часов утра и здесь же писал большинство своих книг. Вдохновленный историей о том, как Архимед сжег вражеский флот в гавани Сиракуз с помощью серии горящих зеркал, он провел восемь экспериментов, соединив в конце концов 154 зеркала и тем самым поджег деревянные доски на расстоянии 150 футов. Некоторое время он колебался между «естественной историей» и астрономией; в 1735 году он перевел «Растительную статику» Хейлса и занялся ботаникой; но в 1740 году он перевел «Флюксии» Ньютона и почувствовал соблазн математики; Евклид присоединился к Архимеду в его пантеоне.

В 1739 году его назначили директором (интендантом) Королевского сада, и он переехал в Париж. Только тогда он сделал биологию своим главным делом. Под его руководством королевский ботанический сад пополнился сотнями новых растений со всех уголков земли. Бюффон принимал в Жарден всех желающих студентов и превратил его в школу ботаники. Позже, оставив его в надежных руках, он вернулся в Монбар и в свой Тур де Сен-Луи и начал систематизировать свои наблюдения в самой знаменитой научной книге века.

Первые три тома «Естественной истории, общей и частной» были опубликованы в 1749 году. Париж был в настроении изучать науки, и теперь, когда он нашел геологию и биологию, изложенные в стильной, ясной прозе и проиллюстрированные привлекательными табличками, эти тома стали почти такими же популярными, как «Esprit des lois» Монтескье, появившийся всего за год до этого. В ботанике ему помогали братья Антуан и Бернар де Жюссье, а в зоологии — Луи Дюбентон, Гено де Монбельяр и другие, и Бюффон продолжал пополнять свой опус томом за томом; к 1767 году было выпущено еще двенадцать книг; в 1770–83 годах — девять, посвященных птицам; в 1783–88 годах — пять, посвященных минералам; в 1774–89 годах — семь, посвященных другим темам. После его смерти (1788) его неопубликованные рукописи были отредактированы и изданы в восьми томах (1788–1804) Этьеном де Ласепедом. В общей сложности «Естественная история» насчитывала сорок четыре тома, на подготовку которых ушла не одна жизнь, а на публикацию — более полувека. День за днем Бюффон вставал рано, шел к своей башне и шаг за шагом продвигался к своей цели. Пережив несколько сексуальных эскапад в юности, он, похоже, вычеркнул женщин из своей жизни до 1752 года, когда в возрасте сорока пяти лет женился на Мари де Сен-Белон. Хотя он не претендовал на супружескую верность, он научился любить свою жену, как многие французы после супружеской измены, и ее смерть в 1769 году омрачила его оставшиеся годы.

В «Естественной истории» было предпринято описание неба, земли, всего известного мира растений и животных, включая человека. Бюффон стремился свести всю эту пустыню фактов к порядку и закону с помощью концепций универсальной