Шрифт:
Закладка:
— Удиви врага своего, — вновь заговорил Барон. — Сделай то, чего от тебя не ждут.
— И это спасет от смерти?
— Смотря от какой. От покорной смерти овцы под мясницким ножом — наверняка.
Северус почувствовал, как душный страх, вцепившийся в него еще на квиддичном поле, уходит, сменяясь чем-то очень похожим на страстное желание действия. Ощущение было знакомым: именно это бурливое нетерпение десять лет назад погнало его на Астрономическую башню и бросило в прыжок, оказавшийся полетом.
Расстегивая на ходу крючки мантии, он ринулся к себе в спальню.
— Эй, кто дежурный сегодня? Живо ко мне!
Выросший из пола домовой эльф едва успел подхватить летящую в него сорочку («Выстирать! Чтобы белее снега!»), брюки («Отутюжить!»), ботинки («До зеркального блеска!»), черную мантию не школьного образца («Вычистить и выгладить! И быстро, быстро!»).
Почти не видный под ворохом одежды, эльф кое-как поклонился и сгинул вместе с ней.
Но еще раньше, чем домовик скрылся из виду, человек уже захлопнул за собой дверь ванной комнаты.
Когда он вышел, выглаженное-вычищенное уже висело на распялках и стояло на полу. Северус быстро оделся, одернул на себе мантию «для торжественных случаев» и подошел к большому зеркалу гардероба. Оттуда на него посмотрел серьезный молодой джентльмен, привыкший к достатку и уверенный в себе.
— В таких ботинках и умереть не зазорно, — хмыкнул джентльмен.
Северус обвел взглядом спальню. Попрощаемся? Усилием воли подавив приступ тоски и страха, решительно надел шляпу, прилагающуюся к мантии, и вернулся в кабинет, где его ждали привидение, полтергейст и портрет.
— Господин Барон, если я... то передайте, пожалуйста, Квиринусу... — не договорив, махнул рукой: — Нет, ничего не надо.
— Северус, береги себя, — голос Морганы заметно дрожал.
...И только в зоне аппарации Снейп сообразил то, что должен был понять уже давно, но помешали разговоры с Дамблдором и призраком: Волдеморт, скорее всего, покинул кладбище, ведь с момента вызова прошло более двух часов.
* * *
Ни на что не рассчитывая, Северус все-таки перенесся туда, куда его отправила Метка, превращавшаяся в таких случаях в порт-ключ. Так и есть: глухая ночь, тишина и безлюдье, даже ветер не шелестит листвой деревьев, окружающих небольшое кладбище. А вот и каменный котел, о котором упоминал Поттер. От остывшего варева несет кровью, черные потеки на цоколе ближайшего памятника... Похоже, именно здесь все и происходило.
Кость, плоть и кровь — совершенно незнакомый ритуал, а уж декан-то полагал себя знатоком Темных Искусств! И вот теперь стой дурак дураком и думай, куда отсюда мог податься Повелитель и каков он сделался после подобного обряда!
Горькая досада бодрила не хуже зелья; тут же на ум пришло, что если в прошлой жизни Волдеморт из всех домов Пожирателей предпочитал поместье Малфоя, то вряд ли изменил своим привычкам сейчас.
Основатели великие, ну хоть бы в этот раз не ошибиться!
* * *
Что-то мелкое с визгом метнулось из-под ног, когда Снейп вышел из воронки аппарации на дальней аллее парка, бывшего частью мэнора. Крыса, наверное... Раньше их тут вроде бы не было. Бегут от нового гостя? Или это Петтигрю резвится на радостях?
Господский дом скрывался за стеной могучих лип и на первый взгляд мирно спал. Но приглядевшись, Северус заметил тусклый свет, пробивавшийся сквозь портьеры трех окон первого этажа — Большой Голубой гостиной, как называл ее Люциус. Малфой при случае любил вскользь упомянуть сумму, в какую обошлась ему отделка лазуритом колонн и камина, сколько ярдов шелка цвета неба ушло на обивку мебели и стен, из каких редких пород дерева выложен паркет. В этом большом овальном зале принимали самых дорогих гостей — во всех толкованиях этого слова.
Хруст гравия в ночном безмолвии казался оглушающим. Снейп чуть было не свернул на траву, но вспомнил, что он не вор, а верный слуга Повелителя, идущий к нему по важному делу. Быстрый, твердый шаг — совсем как в родных коридорах Хогвартса.
Странно, но на дверях парадного подъезда не обнаружилось никаких охранных чар, они были просто заперты.
На стук выскочил перепуганный домовик со свечкой в руке. Поддергивая наволочку, то и дело сползающую с костлявого плеча, долго не мог понять, чего хочет ночной незваный гость. Наконец уразумел, прижал волосатые уши и, кося глазами от страха, ткнул пальцем в дальний конец холла. Там должна была начинаться анфилада, выводившая к Голубой гостиной.
За спиной громко хлопнула дверь, разбудив гулкое эхо. Теперь — сохранить скорость и уверенность, идти, обгоняя эхо, поднимая сквозняк в холодных темных комнатах, и пусть шарахаются по углам смутные тени, пусть пляшет на конце палочки наглый «Люмос», двоясь и троясь в зеркалах, окнах и натертом паркете.
Впереди последняя дверь. Белая с позолотой. Сказочные цветы оплели дверные ручки. Чтобы войти, надо нажать на... левую? Правую? Из-под двери потянуло ледяной гнилью... Страх, что крался следом, злорадно зашипел в лицо: кончился задор, да? Споткнулся о мелочь и уже готов в штаны наложить?
Не думая больше ни о чем, Северус дернул вниз обе ручки, настежь распахнул створки и вломился в Голубую гостиную.
Сладкая вонь мертвечины ударила в ноздри. Запах тлена мешался с ароматом сандала и слоистым туманом плавал между стен, обитых лазурным шелком. Три высоких толстых свечи на большом столе, уже наполовину оплывшие, струили тонкие нити душистых масел. А смрад, кажется, исходил от серой фигуры, сидевшей у его дальнего конца.
Две багровые точки медленно разгорались поверх свечного пламени.
Колени-предатели все-таки дрогнули. Северус отпустил дверные ручки, единственную опору, и упрямо пошел, в такт судорожным ударам сердца, — тук-шаг-тук-шаг! — ничего не видя кроме серой маски лица с тлеющими углями в запавших глазницах.
В нескольких ударах от сидящего остановился, опустился на одно колено, снял шляпу, склонил голову, — все, как показывал когда-то Барон.
— Приветствую, мой повелитель.
Внятно,
