того времени, вероятно, самой выдающейся династии в истории Америки. Его прадед подписал Декларацию независимости, а затем почивал на лаврах. В президентской кампании 1840 года его дед, Уильям Генри Гаррисон, был Типпеканоэ из "Типпеканоэ и Тайлера тоже", который напал на брата Текумсеха Пророка при Типпеканоэ или Пророчестстауне, положив начало западной части войны 1812 года. По странному совпадению, его внук теперь добивался номинации против брата самого известного генерала страны, названного в честь Текумсеха. В 1840 году "вигам" нужен был западник, чтобы противостоять джексонианцам. Они остановились на Харрисоне, который выиграл выборы, но во время инаугурации подхватил пневмонию и умер, пробыв на посту чуть больше месяца. Отец Бенджамина Гаррисона мало чем отличился.

Бенджамин Харрисон не был обделен талантами. Он был грозным оратором, и Резерфорд Б. Хейс, который его консультировал, считал его человеком со способностями. В ходе своей кампании Харрисон ежедневно произносил речи не с крыльца, а с помоста, возведенного в парке перед его домом в Индианаполисе. Решение остаться дома было просчитано. "Дома есть большой риск встретить дурака, - говорил Харрисон, - но кандидат, который путешествует, не может избежать его". Он не хотел присутствовать на выступлениях сторонников "рома, романизма и бунта". Делегации приходили к нему; стенографисты записывали его речи, а Ассошиэйтед Пресс распространяло их. Обе стороны приблизились к ведению так называемых просветительских кампаний, больше зависящих от массовых рассылок, чем от массовых митингов сторонников партии.7

Хотя демократы начали борьбу за тариф, республиканцы заставили их обороняться, приравняв тарифную реформу к либеральной ноздре свободной торговли, которая отменит все пошлины на импорт. Кливленд в основном выглядел растерянным, одновременно атакуя и отступая. Один конгрессмен из Нью-Джерси лаконично сформулировал проблему Кливленда: "Он утверждает свободную торговлю и заявляет, что он не свободный торговец. Это похоже на то, как пьяный человек протестует против того, что он трезв". Слишком часто демократы играли в оборону, а, как сказал один калифорнийский демократ, "оборонительные войны в политике обычно не выигрываются".8

В ноябре 1888 года Кливленд получил большинство голосов избирателей, но Харрисон победил на выборах со счетом 233-168. В штатах Индиана, Нью-Йорк и Нью-Джерси явка превысила 90 %. Как обычно, выборы свелись к Индиане и Нью-Йорку. Харрисон победил в обоих штатах. В Нью-Йорке он получил 14 373 голоса (1,1 % голосов избирателей), а в Индиане - 2 376 голосов. Перевес Кливленда в Коннектикуте составил всего 336 голосов. В целом Харрисон одержал победу на Севере и Западе и добился удивительно хороших результатов в тех пограничных штатах, где чернокожие сохранили право голоса. Республиканцы добавили в свою делегацию в Палате представителей несколько южан, в том числе трех чернокожих конгрессменов. Магвампы в основном покинули Кливленда, разочарованные его, по их мнению, вялыми действиями в сфере гражданской службы. Демократы пытались привлечь на свою сторону Запад, нападая на китайцев, но республиканцы били эту лошадь не хуже.9

Обвинения в мошенничестве были многочисленными. То, что большинство избирателей отдали свои голоса из глубокой преданности своей партии, что большинство из тех, кто продал свои голоса, в любом случае проголосовали бы за этого кандидата, и что, возможно, мошенничества было меньше, чем обычно, на самом деле не решало вопроса о мошенничестве, когда выборы в Нью-Йорке и Индиане были так близки. Харрисон приписал свою победу "Провидению". Босс республиканцев, сенатор Мэтью Куэй из Пенсильвании, с усмешкой заявил, что Харрисон "должен знать, что Провидение тут ни при чем". Харрисон "никогда не узнает, как близко несколько человек были вынуждены подойти к воротам тюрьмы, чтобы сделать его президентом".10

Поражение Кливленда, несмотря на большинство голосов избирателей, не было таким пятном на демократии, каким оно казалось, потому что были гораздо более серьезные недостатки. Учитывая подавление голосов чернокожих республиканцев на Юге, трудно было утверждать, что Харрисон действительно был президентом меньшинства. Три южных штата с преобладанием чернокожего населения - Южная Каролина, Миссисипи и Луизиана - прислали на избирательные участки всего 311 674 избирателя, чтобы определить двадцать шесть голосов выборщиков. Их голоса избирателей были основаны на общем количестве населения, черного и белого, но в действительности учитывались только голоса белых. В Иллинойсе проголосовало почти в два раза больше избирателей, но у них было всего двадцать два голоса выборщиков. В Огайо было подано более 839 000 голосов, но там было всего двадцать три выборщика. Мошенничество и насилие со стороны южан привели к тому, что каждый голос белых на Юге стоил двух голосов северян на президентских выборах.11

По замыслу радикальных республиканцев, Четырнадцатая поправка должна была наказать любой штат, лишивший права голоса граждан мужского пола, не участвовавших в восстании против страны, сокращением представительства, но Конгресс так и не ввел соответствующие санкции. В результате к 1888 году белые избиратели Юга имели непропорционально высокое представительство не только в Коллегии выборщиков, но и в Палате представителей. Семь штатов Глубокого Юга - Алабама, Арканзас, Флорида, Джорджия, Луизиана, Миссисипи и Южная Каролина - направили в Палату представителей сорок пять членов. В среднем на каждые 19 200 избирателей приходился один представитель. Калифорния, Канзас, Миннесота, Небраска, Нью-Гэмпшир, Орегон и Висконсин имели только тридцать три члена, или в среднем 47 200 избирателей на одного члена.12

Расовая дискриминация и лишение женщин права голоса были самыми серьезными пятнами на демократии, но не единственными. Повсеместно сохранялась практика джерримендеринга, которая подрывала равное представительство.

В Висконсине население законодательных округов штата в 1887 году варьировалось от 6 226 до 35 388 человек, поэтому голос в наименее населенном округе стоил в 5,68 раза больше, чем в самом большом. Один обозреватель отметил, что демократы в Канзасе получили до 40 % голосов, но у них "не больше надежды быть представленными в Конгрессе в Вашингтоне, чем если бы у них вообще не было голосов". Демократы так же ловко провели джерримендеринг. В Индиане, штате, обычно почти поровну поделенном между двумя партиями, демократическое законодательное собрание 1884 года создало округа с такой изысканной тщательностью, что республиканцы подсчитали, что в 105 из 150 округов в законодательном собрании штата и 11 из 13 округов в конгрессе, если демократы мобилизуют свои голоса, будет большинство демократов. Бенджамин Харрисон провел параллель между демократами в Индиане и демократами на Юге: джерримандер в Индиане был столь же эффективен, "как политика ружейного боя в Миссисипи и система тканевых бюллетеней в Южной Каролине вместе взятые". Демократы везде были недемократичны. Ни в Канзасе, ни в Индиане не было цели защитить действующих кандидатов; большинство законодателей сменяли друг друга, занимая свои посты лишь на один-два срока, а также защитить партии, которые были бьющимся сердцем американской политической