Шрифт:
Закладка:
В мгновение ока целое войско исчезло. Люди вновь обратили внимание на башню, но там уже никого не было.
Глава 57. Жертва. Часть 2
Вдруг раздался грохот: Хан выбил люк; задвижка отлетела, чиркнув по камню в темноте, и высекла искры. Кажется, парень израсходовал весь запас ругательств, потому что, выскочив, только процедил сквозь зубы:
– Ты!..
И замер.
– Найт?
В тусклом лунном свете волосы разметались по полу спутанными серебряными нитями. Лицо лежавшего на боку и словно погрузившегося в безмятежный сон человека было белого цвета. Влажные ресницы блестели, будто усыпанные кристаллами льда, а на подбородке и губах остались следы крови, создавая пугающий контраст с оттенком кожи.
– Ты что наделал?!
Хан сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
Его не было рядом всего пять минут!
Руки парня дрожали, когда он опустился на колени перед Покровителем и проверил его дыхание. Оно оказалось почти невесомым. Грудь едва вздымалась под плотной одеждой, а пульс был слабым и медленным. Тем не менее, он был жив!
Сердце Хана болезненно сжалось. Он страшно злился и чувствовал вину. Радовался, что Найт все еще дышал, что печать на ладони не исчезла, и в то же время боялся отвести вгляд от белого призрака, который, казалось, в любой момент может раствориться во тьме.
Пытаясь пробиться наверх, Хан видел в узкое окно, как черный туман ползет между людьми и демонами. Он не так уж много знал о тренировках Найта с Регином. Покровитель никогда не вдавался в подробности и не хвастался своими успехами.
Так значит, вот для чего он учился? Чтобы пожертвовать собой?
– Ты сумасшедший, – сказал Хан, качая головой.
Вынув из кармана хрустальный кулон, он бросил его на пол и разбил ножнами меча. Крошечные осколки засияли белым светом и растаяли, словно лед. Осталась лишь серебряная цепочка. Хан подобрал ее и положил обратно в карман.
– Я не позволю тебе умереть!
Он осторожно поднял на руки слишком легкого для своего роста юношу. Даже теплая одежда и обувь не придавали ему много веса.
Хан боялся, что кулон мог не сработать, что Лейсан не появится, ведь порталы заблокированы. А даже если ей как-то удастся попасть в Аркон, она, вполне вероятно, ничего не сможет сделать. Поэтому он спешил, спускаясь по лестницам вниз и надеясь, что у шаманов найдется способ спасти Покровителя.
Сердце громко стучало в такт быстрым шагам. Найт ведь бессмертный, он должен восстанавливаться. Почему же сейчас божественная сила не работает? Что пошло не так?
Или, может, все с самого начала было не так...
Найт всегда делал все на пределе своих возможностей, всегда считал, что его помощь незначительна, что его слова, желания и боль ничего не стоят. Он просто виновато улыбался, стискивал зубы, отворачивался и молчал. Боялся показывать свои истинные чувства. Боялся быть собой. Найт позволял увидеть только одну свою сторону, а другую прятал в тени. Говорил: «Все в порядке», отвечал вопросом на вопрос. Лгал. Но почему-то считал хорошим человеком не себя, а Хана.
Какая чушь!
Элияр слишком поздно начал доверять ему. Из-за ран, нанесенных теми, кто не имел никакого отношения к Найту, он совершал одну ошибку за другой. И в конце концов Найт больше не надеялся на доверие, не ожидал ни от кого доброты и уважения. Неважно, с самого начала он был таким или стал из-за того, как к нему относились. Его чувства и жизнь были ценны, но он сам не понимал этой простой истины.
Печати контракта на ладонях не могут появиться по чистой случайности. Судьба свела двоих отвергнутых миром не просто так. Хан мог помочь Найту, как Найт много раз помогал ему. Вместо этого он бросал камни в падающего с обрыва, давил на голову утопающему, срывал бинты с едва затянувшихся ран.
А если он не успеет извиниться? Если слова, которые он кричал, пытаясь выбить люк, – последнее, что слышал от него Найт.
Хан устал от боли, от снов, в которых чувствовал свое бессилие, вынужденный смотреть, как из груди его матери вытекает красная, словно ягодный сок, напоминавший о доме, кровь. А тот, кого он считал другом, вытирает нож о ткань брюк и смеется.
Люди такие хрупкие. Столько вещей могут в миг лишить их жизни. Но Покровители бессмертны. Найт – не исключение. Не должен быть им.
Хан повторял себе это снова и снова, под изумленными взглядами арконцев спускаясь на первый этаж. Они видели все, что происходило снаружи, и, почтительно уступив дорогу, не задавали вопросов.
Хан вышел на стену, где крики счастливых северян были во много раз громче. Все радовались победе и плакали от счастья. На мгновение была забыта боль от потери товарищей, и собственные раны причиняли уже не так много страданий. Грозовая туча над Арконом рассеялась, но большинство людей даже не знали причины.
– Победа! Мы победили! Боги услышали нас!
– Слава Покровителю Севера! Слава богам-создателям! Мы спасены!
– Бегите, уносите ноги, твари! Аркон будет стоять вечно!
Люди кричали и сбрасывали со стены трупы демонов, рубили их крылья и бросали в костер. Раненых товарищей спускали вниз и уносили к целителям. Сражавшиеся снаружи Соколы и кочевники возврашались в крепость через туннели. И почти никто не обращал внимания на человека, который нес кого-то на руках.
Хан нашел взглядом лестницу и направился к ней.
Огромный храм Каррин возвышался почти наравне с первой башней, одновременно прекрасный и зловещий в свете лун и огня. Люди выходили из него и спускались по широкой каменной лестнице на большую площадь.
Вдруг витражные окна изнутри вспыхнули, будто в храме взошло солнце. На пороге показалась по-джейрийски одетая невысокая девушка с русыми волосами, собранными в длинную косу. Глаза ее горели фиолетовым светом. Вся фигура излучала сияние и враждебную ауру, настолько мощную, что она никак не могла принадлежать смертному существу.
Храм находился довольно далеко, но улучшенного шаманской печатью зрения Хана было достаточно, чтобы разглядеть знакомые черты лица. Он в шоке уставился на попутчицу, с которой они встретились в гостинице несколько месяцев назад. Узнать в этой грозной дамочке, собравшейся, по-видимому, в гневе смести всю улицу перед собой, милую и болтливую Леа не составило для него труда. Вот только у той джейрийки, на протяжении всего пути не отлипавшей то от Найта, то от Аури, не было никакой магической
