— Девушка заселяется, — поясняю я.

— Заселяется или не заселяется не вам решать. Первокурсница?

— Да, — подтверждает Наташка.

— Направление. И паспорт давай.

Комендантша заходит за стойку к хмурому мужику и, отодвинув его, долго изучает документы, а потом сверяется со списками. Отыскав Наташкину фамилию, она быстро вскидывает взгляд и смотрит с нескрываемым любопытством.

— Ты, значит, и есть Рыбкина?

— Да, — снова соглашается Наталья. — А… а что?

Комендантша протягивает ключ.

— Держи, паспорт потом заберёшь, — говорит она и перенаправляет внимание на меня. — А ты кто? Сопровождающий?

— Так это же Олежка Алтуфьев, — раздаётся позади меня бодрый голос. — Марина Ивановна, не узнаёте, что ли?

— Пропуск давай, Олежка, — отвечает она, сверля меня взглядом.

Я оборачиваюсь и вижу Пистона, тренировавшегося одно время с нами и даже участвовавшего в заварушке в «Волне», когда Цвета хотели уделать. Мы тогда всю охрану повязали. Он тоже поступил в НГУ, мне парни говорили, и мы с ним созванивались, договаривались встретиться.

— Так он же на оформлении, — бросаю я. — Привет, Пест. Подтверди личность мою, пожалуйста, а то хозяйка не признаёт.

— Кому хозяйка, а кому…

Договорить она не успевает, потому что из коридора раздаются крики, и какой-то первобытный охотник с голым торсом проносится за орущей ланью.

— А ну-ка! — ревёт комендантша. — Деменёв! Стоять!

Пест делает знак, и мы с Наташкой быстро проходим в дверь, пользуясь переключением внимания стражницы.

— Капец, — смеюсь я. — В политбюро, наверное, проще проникнуть, чем в универовскую общагу. Как так?

— Здесь блюдут наш моральный облик и высокую нравственность, — расплывается в улыбке Пест. — А в политбюро этого всего днём с огнём. Так что охранять там нечего.

— Костя, ну ты как тут обосновался? — спрашиваю я.

— Да ещё так, не особо основательно. В процессе, можно сказать. Нам какая комната нужна, кстати?

— Восемнадцатая, — читает Наташка на бирке.

— Ого, — присвистывает Пест. — Может, сто восемнадцатая?

— Ну вот, сам посмотри.

— Точно, — крутит он в руках ключ. — Так ты блатная, выходит?

— Чего-чего? — хмурится она.

— По блату, значит. Тут комнаты двухместные и с собственными удобствами. Их всего несколько на всю общагу, и они достаются только аспирантам, старшекурсникам или блатным.

— Не знаю, у меня блата нет никакого, — пожимает плечами Наташка.

— Просто повезло, наверное, — предполагаю я.

Хотя что уж тут предполагать, я-то точно знаю, как так получилось, что обычную первокурсницу, дочку участкового, поселили в крутой люкс, джуниор свит, практически. Дядя Юра имеет практически безграничные возможности, а для всего остального есть мастер кард, вернее, Мир.

Наташка вставляет ключ в скважину и пытается открыть, но замок не поддаётся.

— Давай, я попробую, — предлагает Пест и отодвигает её от двери.

Но не успевает он приложить свои умения, как дверь резко открывается и на пороге оказывается злющая черноволосая фурия.

— Ты куда лезешь, козёл! — обрушивается она на него. — Вы дверью не ошиблись? Чё надо? Сейчас скажу коменданту, вы вообще из общаги вылетите! Ты кто такой⁈

— О, какая строгая! — хмыкает Пест, — Мне как раз такие нравятся. Ребят смотрите, если она на меня набросится, я за себя не отвечаю.

— Ты остряк что ли? — продолжает давить сердитая брюнетка и поворачивается ко мне. — А ты кто такой?

— Вот эта девушка, — показываю я на Наташку, — живёт в этой комнате. Вот ключ.

— Чего⁈ В этой комнате я живу. Ты откуда взялась такая? Первокурсница что ли? Попутала ты, подруга. Можешь даже и не надеяться, здесь тебя не оставят.

— Почему это? — интересуюсь я.

— По кочану. Порядок такой. Так что, лучше сразу идите к комендантше.

— Потом сходим, — говорю я и протискиваюсь в комнату.

— Егор, может правда уточнить лучше? — смущается Наташка.

— Да уточнили уже, — усмехаюсь я, отодвигая злючку.

— Э! — кричит она. — Ты охамел⁈ Колхозник!

— А кто не доволен чем-то, тот пусть сам идёт и уточняет, — заканчиваю я.

Мы вваливаемся в комнату.

— Твоя которая кровать? — киваю я негостеприимной хозяйке, но, собственно, и так всё понятно.

Одна кровать выглядит так, как будто в ней только что творился, минимально, акт необузданной страсти, а в худшем случае случилась Хиросима. Вторая койка выглядит относительно девственно, если не брать во внимание набросанные сверху джинсы, чулки и вызывающе-розовый кружевной бюстгальтер.

— Тебя как зовут, сестрица? — спрашиваю я.

— Не твоё дело, — отвечает она и встаёт посреди комнаты, уперев руки в бока. — Не надейтесь, через десять минут вас здесь уже не будет.

Я осматриваюсь. Комната небольшая, но хорошая. Ремонт сделан недавно, обои свеженькие, мебель тоже в приличном состоянии. Несмотря на разобранную постель, в принципе, в остальном порядок. Есть маленький холодильник и электроплитка, чайник со свистком и кастрюля.

На столе стоит трёхлитровая банка с букетом бордовых астр. Особого благоухания не чувствуется, но выглядит мило. Рядом стопа учебников.

— А тут что, ванная? — спрашиваю я, поворачиваясь к двери.

— Э! Куда полез⁈ А ну, пошли вон!

Да, там маленькая ванная. Есть туалет и душ, чистенько, пахнет розовым мылом.

— Так! — раздаётся голос комендантши Марины Ивановны. — Наташка!

Дверь распахивается.

— О, и ты здесь, Олежка?

— Тётя Марина, тут какие-то уроды ко мне ворвались! — жалуется местная обитательница.

— Я не Олежка, Марина Ивановна, — сознаюсь я. — Вы были правы, я сопровождающий. Сейчас устрою Наталью и уйду сразу.

— Устроит он, — хмуро говорит она. — Ну давай, устраивай, а я посмотрю.

— Тётя Марина! — взывает злая брюнетка.

— Никаких тёть! — отрубает комендантша. — Теперь будешь жить с соседкой. Тоже Наташка. Ничего, подружитесь.

— Вы, Наталья, на каком курсе учитесь? — интересуюсь я.

Хозяйка комнаты обиженно молчит, надувая губы.

— На четвёртом она. Так, всё, давай, не положено здесь посторонним, и так разрешила, потому что за вас из министерства хлопотали.

У моей Наташки глаза на лоб лезут, а комендантша поворачивается к своей, судя по всему, племяннице и популярно объясняет:

— Хватит выкамаривать, итак как королева целый год жила, теперь, вдвоём поживёшь. Я тебе что, частная лавочка? Смотри, девочка хорошая, гулять не будет, жених у ней. Всё, успокойся, сказала тебе.

Я ставлю Наташкин чемодан на пол и снимаю с плеча большую кожаную сумку.

— Так, здесь продукты. Сами разложите, ладно?

Расстёгиваю молнию и выкладываю на стол вытянутые треугольные банки с чешской ветчиной, шпроты, пару банок тушёнки, горошек, майонез, копчёную колбасу, небольшую головку голландского сыра в красном воске, мешочек гречки и баночку красной икры.

— Ого, — крякает комендантша. — А ты соседку не хотела.

Следом из сумки появляется бутылка шампанского и коробка конфет.

— Это нельзя! — категорично заявляет Марина Ивановна.

— А это не им, а вам, — улыбаюсь я. — Вам-то можно?

Не дожидаясь ответа, я беру молча стоящего Пистона за локоть и вытаскиваю на центр комнаты.

— Так, Натальи, смотрите. Это Костя Пестов. Он первокурсник, но парень тренированный, сильный и смелый. Он уже в армии отслужил и вас, в случае чего, защитит. Во всей общаге не найдётся такого, кто с ним справился бы. Ясно? Не забывайте только его угощать.

— Да ладно, чё, — смущается Пест.

— Он ваши гастрономические сокровища видел, так что не жадничайте.

— Так, защитники и провожающие! — не слишком строго говорит комендантша. — На выход давайте. У нас тут парни к девчатам не ходят, ясно?

Не смешите меня, пожалуйста.

— Выходим-выходим, — подчиняюсь я. — Наташ, ты тут располагайся и выходи. Я пока с ребятами там пообщаюсь, а после мы с тобой в одно место съездим. Костя, спускайся и подожди, ты мне нужен ещё будешь. А я тут парой слов с Мариной Ивановной перекинусь.

— Чего⁈ — грозно хмурится комендантша, но тоже проходит к двери.

Наталья, та что жила здесь до нашего появления, обескураженно хлопает глазами, оказавшись на развалинах своего мира. Но ничего не поделать, придётся приспосабливаться.

Я беру Марину под руку и выхожу с ней в коридор.

— Тихо-тихо, не больно-то! — ворчит она.

— Марина Ивановна, какое же счастье, что Наталья будет с вашей племянницей жить, под вашим приглядом и заботой.

— Некогда мне приглядывать. У меня знаешь сколько дел!

— Знаю, конечно, должность хлопотная, да и человек вы ответственный. Это сразу видно, невооружённым взглядом.

Я вкладываю ей в руку три сотенные бумажки.

— Да ты чего! — негодует она, крепко сжимая, попавшую в руку денежку. — Это ты что удумал шельмец!

— Не сердитесь, это же от души, понимая, что вам и так некогда. Приглядите за Натальей моей. Где одна, там и две. Шампанское-то заберите, кстати, нечего девчатам взрослые развлечения пробовать.

Она выдёргивает свою руку и, повернувшись ко мне грозно смотрит