Игорь Рашидович совершенно седой, как китайский старец из Шаолиня, сухой и улыбчивый, с тонкой кожей, исчерченной мелкими морщинками.

— Какая надобность у тебя ко мне, Егор? О, смотри-ка, у тебя медаль какая…

— Его подстрелили на задержании, — доверительно сообщает капитан Рыбкин. — Брал бандита в Москве.

— Кого? — взгляд Динмухаметова становится цепким и внимательным.

— Кота.

— Это Пантелея Кулагина что ли?

— Так точно, — киваю я.

— Как интересно. Можешь рассказать?

— Без деталей, товарищ майор.

— Понимаю…

— Товарищ младший лейтенант! — раздаётся вдруг взволнованный девичий возглас.

Мы все поворачиваемся и видим Ларису Дружкину.

— Ну, как же так! — она чуть не плачет. — Ну, зачем же вы! Меня ведь уволят сейчас! Ну, Геннадий Аркадьевич.

Он её впервые в жизни видит и ничего понять не может.

— Чего случилось-то? — хлопает он глазами.

Я беру майора под руку и отвожу в сторонку.

— Игорь Рашидович, у нас тут какой-то Вован Загрёб появился. Мне его очень сильно найти нужно. Вы о нём ничего не знаете, случайно?

— Да, есть такой персонаж, — кивает Динмухаметов. — Но он не местный, Междуреченск, Шерегеш, вот его уровень.

— У нас появился, говорит, что новый хозяин города. Два дня назад замдиректора нашего избил, со швейной фабрики, ограбить хотел.

— Во как. Непохоже на него, чего это он осмелел так? Вообще, он парень безбашенный. И жестокий. Но сюда не лез никогда. Хм… Наверное, дело какое-то. Точно, не просто так. Банда у него маленькая, он скорее одиночка с дружками, понимаешь? Ну, а здесь-то он у кого чалиться может? Хм-хм… Есть тут один тип, откинулся недавно, может у него?

— А где он, тип этот, обитает, в Кировском?

— В Кировском? Хм… Да, возможно. Я так тебе из головы не скажу, но я знаю человека, который это всё должен знать. У тебя есть телефон? Диктуй, я как выясню, тебя наберу.

Мы разговариваем ещё минут пятнадцать, а потом я иду искать Гену. И нахожу его в буфете с пьяной Ларисой на руках.

— Гена, — смеюсь я, — теперь как порядочный человек, ты обязан жениться.

— Да ну тебя, Егорка! — злится он.

Народу это дело нравится и на Гену сыплются шуточки и смехуёчки. Кончается всё тем, что я отдаю ему машину и он везёт Дружкину к ней домой, а я иду пешком.

Дома уже всё почти готово, настоящая женская магия, правда, с папиной помощью. Наташка уже сбегала переоделась и теперь расставляет тарелки. Стреляет глазками, словно ждёт чего-то необычного. Как чувствует, подумай только…

«Утро красит нежным светом», — несётся с кухни, настраивая на праздничную домашнюю волну. Запахи еды, звяканье приборов, лёгкое волнение. Да, есть такое, как ни странно. Даже Радж не сидит на месте и мечется, переходя с места на место.

Ну что же, всё хорошо. Всё просто отлично. Лучше и не бывает. Сейчас соберёмся, сядем за стол, кто на диван, кто на табуретки, поднимем бокалы, почувствуем…

Мои мысли прерывает телефонный звонок.

— Егор, это Динмухаметов.

— Да, Игорь Рашидович. Добрый день.

— Добрый. В общем так. Записывай адрес. Действительно, это в Кировском. Там живёт откинувшийся вор, про которого я тебе говорил, Алик Гром. Вор в прошлом авторитетный, сейчас вроде как не при делах, но сохраняющий связи. Он в Красноярске на зоне одно время правой рукой Тумана был, есть такая фигура. Но не сейчас, раньше, давно, в общем. Сейчас на покой вышел. Уже и на зоне в стороне держался. У него в доме как раз этот Загрёб и обитает, но только сегодня он должен уезжать в Междуру.

— А откуда инфа?

— Информация? Извини, но не спрашивай. Дружки его вчера уже уехали, а сам он сегодня вечером собирается. Видать дело какое-то провернули, шакалы. Либо просто пощипать твоего замдиректора приезжали. В общем, вот так.

— Спасибо большое, Игорь Рашидович.

— Не за что, — добродушно отвечает он. — Если что надо, обращайся, чем смогу — помогу. У меня сейчас дел немного, а наработки мои особо никому не интересны.

Обращусь, как не обратиться, обязательно обращусь… И наработки ваши мне ой, как интересны. Но блин!

— Мам, у меня на фабрике ЧП! Нужно на часок отъехать!

— Егор! Ну ты что! Кто так делает! Мы же готовим всё утро! Сказал на обед, а теперь ЧП придумал.

— Мамуль, ну прости. Я быстро, правда, ничего и остыть не успеет. Час-полтора…

Я звоню Пашке. Он как раз подъезжает с Геной. Выскакиваю за дверь, успев вытащить из-под ванны пистолет. Блин-блин-блин.

— Дядя Гена, через час приходи. Наталья у нас уже, помогает там. Только ты смотри, чтоб ни-ни, понял? Мы твои звёзды обмывать будем.

— Так ты что, знал, щучий сын? — щурится он.

— Чего я знал? — пожимаю я плечами и прыгаю в машину. — Ничего не знал… Погнали в Кировский, Паш.

Я снимаю трубку и набираю Скачкова. Блин, ещё Игоря сегодня отпустил, как на зло. Ладно. Один старый хрыч откинувшийся и один молодой долбо*б. Сейчас мы его быстро прессанём и отвезём в штаб, посадим в подпол, а завтра, когда он пообмякнет, разберёмся.

Скачков не отвечает ни на домашний, ни в машине. До Кировского путь неблизкий, но движение сейчас свободное. Летим быстро. Я названиваю и названиваю.

— Алло, — вдруг отвечает Скачков.

— Сбор по тревоге, Виталий Тимурович. Клиент сегодня уезжает, надо его брать. Хватайте, кого сможете и подъезжайте. Запоминайте адрес.

Я диктую.

— Ясно. Ты там осмотрись, но без нас не суйся, понял? Мы скоро.

Понял-понял. Мы проезжаем мимо дома Алика Грома и останавливаемся за почерневшим дощатым магазом в конце улицы. Сегодня он не работает, так что никто не попрётся.

— Пойду гляну, — говорю Паше.

— Не, Егор, нахер надо. Дождёмся ребят.

— У меня ствол.

— Нет, всё равно не ходи, это не дело.

— Да я внутрь не пойду, просто огляжусь.

— Бляха-муха, ты хоть пиджак сними и галстук, а то как председатель колхоза будешь по этой нахаловке рассекать. Как бельмо в глазу.

— Да-да, ты прав, конечно, только ТТ я чё в руке понесу? Галстук сниму, а пиджак оставлю.

Я ухожу оставив недовольного Пашку у машины. Всё выглядит спокойно. Дом угловой, прохожу вдоль забора туда и сюда. Блин, неудобно, правда, перед мамой. Сам ведь попросил, напряг и свалил. Скотина. Никакого уважения… Всю жизнь так, женщины рядом со мной страдают и чувствуют себя брошенными…

Перехожу дорогу и останавливаюсь у куста сирени. Никого. Жду несколько минут. Блин, чё стоять-то. Скачков ещё хер когда приедет, а там два урода всего. Снова возвращаюсь к забору этого Алика. Нахожу щель и пытаюсь рассмотреть двор. Хлопаю рукой по доскам. Тишина. Собаки нет. Хорошо.

Прохожу до соседнего дома, там тоже тихо. Забор невысокий весь соседский двор как на ладони. Дом стоит с закрытыми ставнями, территория запущенная. Похоже, никто не живёт. Я быстро озираюсь и перемахиваю через ограду, прыгая в соседский двор.

Тихо, ничего не происходит. Хорошо. Крадусь вдоль забора вглубь участка. Здесь забор пониже. Там у Грома кусты, так что никто не заметит если я перепрыгну. И я перепрыгиваю. Я оказываюсь за кустом, слева от сарайчика, стоящего в самом углу участка.

Выхожу из-за куста, ирга это что ли, делаю пару шагов вдоль сарая и друг слышу знакомое лязганье. Это звук затвора.

— А кто это у нас тут? — раздаётся хриплый голос.

Поворачиваюсь и вижу как от дома ко мне направляется пожилой человек с обрезом. Я останавливаюсь и на мгновенье мне кажется, будто сзади проносится какая-то тень, и в ту же секунду в затылок мне упирается что-то холодное и твёрдое.

— Руки подними, — говорят сзади.

Я поднимаю, а чья-то рука ныряет под пиджак и вытаскивает мой ствол.

10. Сладко на сердце

— Сам пришёл? — ухмыляется хриплый старик.

Он подходит ближе и я внимательно его рассматриваю. Он похож на мумию с бесцветными водянистыми глазами, глубокими морщинами и ввалившимися щеками. Это и есть, должно быть, Алик Гром.

Он начинает кашлять. Кашляет долго и сипло, а потом сплёвывает большой сгусток мокроты. Проклятые рудники.

— Смотри тэтэха у фраера, — раздаётся сзади довольный возглас.

— Вовка, я же тебе говорил, что он сам придёт? А ты чё? Не верил, щегол?

— Говорил-говорил, — подтверждает Вовка и вдруг резко свистит.

Из-за дома появляются ещё четверо парней. У одного охотничье ружьё, а у остальных финки.

— Ты чё, думал, мы тебя не просекли, как ты тут вдоль забора монтыхлялся? — улыбается Алик. — Ну давай, проходи, гостем будешь. Ждали