— Кхех. Я же говорил, что у вас уникальный взгляд на решение той или иной задачи, — хекнул Николай Николаевич на такой подход к исправлению проблемы небрежного отношения рабочих к своим прямым обязанностям, что действительно было ахиллесовой пятой отечественной промышленности. Мало было обучить человека той или иной профессии. Его вдобавок всегда следовало контролировать, чтобы не халтурил и не гнал брак в угоду облегчения своего собственного труда. Не просто же так среди миллионов простых трудяг смогла возникнуть «рабочая аристократия» из тех людей, которым было не все равно, как и что они изготавливают, отчего и ценились своими работодателями, да поощрялись рублем. — Как я уже упоминал, то, что очевидно для вас, нам, аборигенам этого времени, не придет даже в голову. Взять хотя бы формируемые из заключенных штрафные батальоны, которые были массово применены при взятии Перемышля. В них, конечно, тоже служат люди. Но, как вы тогда правильно сказали, пусть лучше преступники искупают свою вину кровью, нежели кладут свои головы на подходах к столь серьезным укреплениям простые русские мужики. А ведь тогда только убитыми мы потеряли под одиннадцать тысяч человек. Да раненых вышло вдвое больше. Целый армейский корпус так-то, если считать по головам!

— Просто мне уже с началом войны требовалось продать военному министерству первую партию в полста тысяч однозарядных винтовок Ремингтона[12] изготовленных под наш трехлинейный патрон, а господа генералы тогда наотрез отказывались вооружать ими простых солдат, для которых все еще хватало изделий господина Мосина. Вот и подкинул идею, кому следует. Исключительно бизнес и ничего личного, — пожал плечами «рационализатор». — Я, кстати, впоследствии был изрядно удивлен, узнав, что на столь огромную страну, как Россия, не наберется даже двухсот тысяч заключенных. После этого вообще полагал свое предложение пустяшным и уже подумывал не подтверждать очередной заказ на эти винтовки. Однако же служители Фемиды с жандармами быстро управились. Не прошло и полугода, как вся первая партия Ремингтонов разошлась по рукам и мне даже подтвердили заказ еще на сто тысяч штук.

— А для чего вы, кстати, вообще решили их купить. Я еще понимаю, отчего вами были заказаны рычажные винтовки Винчестера. Они хотя бы сходны с мосинкой по своим характеристикам. Но Ремингтоны! Их же конструкции уже полвека минуло! Древность, как она есть! Берданки и то позже на свет появились! Неужели нельзя было наладить у них производство чего-либо более современного? Тех же наших трехлинеек, к примеру!

— Бюрократия, будь она неладна! — только и смог что устало махнуть рукой барон, выражая свое мнение на сей счет. — Наши генералы так уперлись с выдачей лицензии на ее производство вне казенных заводов, что куда легче вышло убедить самого себя пойти на приобретение этих однозарядок. Ну и выторгованная цена в девять долларов за штуку, конечно, сыграла немаловажную роль. Считайте вдвое дешевле винтовки Мосина и втрое дешевле изделия Винчестера вышло! Плюс Ремингтон еще в 1912 году объединился с крупным производителем патронов, у которого через заказ на оружие я застолбил все мощности года на два вперед. К тому же, что-то надо было выделить абиссинцам за действие от их лица. Вот при посредничестве Машкова с Леонтьевым и сговорились с новым негусом на эту модель. С одной стороны, и мне выгодно, так как не сильно дорого выходит. С другой стороны, преемник Менелика II вынужден был согласиться, что его, так называемые, солдаты не смогут должным образом обслуживать даже столь простую конструкцию. Не говоря уже о чем-то более сложном. Да и веры многим местным военачальникам у него нет, как не было и у его деда. Потому для обеспечения войск пограничных князей приняли эти винтовки, тогда как своей гвардии он вытребовал Винчестеры. Затраты, конечно. Но вполне терпимо, учитывая грядущую прибыль. Тут ведь самое главное состоит даже не в том, что я заработаю, продав оружие дороже. Дело обстоит куда как хитрее! Так как почти все производственные мощности американских оружейных компаний и японских арсеналов подчистую выбрал я, кинувшимся туда англичанам пришлось рассматривать мое предложение о посредничестве в переуступке прав на размещением заказов. Что для винтовок, что для патронов. Плюс они уже были вынуждены согласиться выкупить у меня все винтовки и карабины Арисака под 7-мм патрон, которые не забрали в свое время у Японии размещавшие там заказ мексиканцы.

— Винтовки вы им уже поставляете, корабли в их флот буду пытаться продвигать я, — начал загибать пальцы Протопопов. — Что у нас еще остается? Танки и аэропланы? Их вы тоже планируете пытаться продавать нашим союзникам?

— Всенепременно! — аж блеснул глазами гость из будущего. — И чем больше, тем лучше! Пусть у себя там, на Западном фронте, воюют столько, сколько их душе угодно. Чем больше вражеских солдат они будут выбивать там, тем легче будет нашим войскам здесь. Потому, за их золото с серебром, мне никаких танков, тракторов и аэропланов для них не будет жалко! Главное, чтобы брали, когда продукция пойдет в товарных количествах! И, естественно, не забывали оплачивать счета!

— Да вы прямо какой-то «Оружейный барон», — усмехнулся в ответ на подобные откровения Николай Николаевич.

Вообще, с началом войны, оказавшиеся в противостоящих лагерях страны, помимо стимулирования собственного производства, активно бросились изыскивать все возможные варианты пополнения своих флотов и арсеналов. Стиснутые с двух сторон страны Центральных держав, понятное дело, обладали куда меньшими возможностями в этом плане, имея под боком лишь Швецию, Данию и Швейцарию — единственные соседние страны, располагающие какими-никакими но собственными оружейными фабриками. Если не учитывать Италию, конечно. Однако Дания заявила, что все ее мощности заняты исполнением заказа Абиссинии на пулеметы системы Мадсена, лицензия на которые, о чудо, принадлежала российскому императору, перейдя к Николаю II по наследству от его отца. Швейцария по тихому согласилась продать немцам пару тысяч винтовок Мондрагона, что не были забраны мексиканским заказчиком и на этом все. Шведы же с итальянцами лишь развели руками и, покивав в сторону англичан с французами, объявили, что нейтралитет есть нейтралитет, а потому никаких поставок вооружения быть не может.

Несколько больший выбор имелся у стран Антанты. Если тот же огнестрел можно было попытаться раздобыть только в Испании, Японии, США и даже в Империи Цин, то с кораблями дело обстояло несколько иначе. Те же англичане, потерпев в США с Японией явную неудачу со своей винтовочной эпопеей, ринулись, сперва в Испанию, а после в страны Южной Америки, уговаривать правительства Аргентины, Чили, Бразилии уступить им их дредноуты. Причем, абсолютно везде получили вежливые отказы, мол, самим надо. Исключением стала лишь продажа строящегося в Великобритании второго чилийского линкора «Альмиранте Кокрейн», достроечные работы на котором должны были