Занятие Ташкента

После неудачного набега под Туркестаном Алимкул выместил свою досаду на жителях Икана, он перегнал их в Ташкент за то, что они радушно встречали русских. Теперь Ташкент стал сборным пунктом коканцев. Однако торговое сословие этого города держало сторону русских и призывало Черняева, ручаясь ему за успех, муллы и обще все духовенство тянуло к Бухаре, часть населения стояла за подчинение Кокану, а четвертая и наиболее многочисленная партия вовсе не желала чужеземной власти. Она-то и оказала самое сильное сопротивление.

В конце апреля следующего 1865 г. перед садами, окружающими городские стены, вторично появился небольшой русский отряд, силой в 9 ½ рот ПРИ 12 орудиях, под начальством самого Черняева. Хотя из Петербурга не было прямого приказания занять Ташкент, Черняев решился им овладеть на свой страх, будучи уверенным в храбрости войск.

Черняев еще во время пребывания в Чимкенте получил сведения, что Бухарский эмир затевает поднять все население Средней Азии, объявить «газават», или священную войну, и двинуть его во имя Пророка против русских. Были даже слухи, как будто часть его полчищ уже выступила по направлению к Ташкенту. Таким образом начальнику отряда, заброшенного за 2 тысячи верст от Оренбурга, пришлось выбирать одно из двух: или остаться в Чимкенте и спокойно выжидать пока соберутся силы обоих ханств – Кокана и Бухары, или идти вперед, занять Ташкент, предупредить своих врагов. Он так и сделал, спасая этим не только вверенный ему отряд, но и судьбу всего края, оберегая честь и достоинство России, потратившей немало денег и крови, чтобы стать твердой ногой на границе степей.

Азиатский завоеватель, в роде Тамерлана, глядя на эту кучку воинов, разбивших свой лагерь на высоком кургане Сары-тюбе, одетых в гимнастические рубахи, в красные кожаные штаны и шапки, прикрытые сзади белыми чехлами, наверно, презрительно улыбнулся бы. Он никогда бы не поверил, что эта горсть «белых рубах» пришла брать Ташкент, эту твердыню, опоясанную крепкой стеной в 24 версты кругом, вдоль которой расставлено 63 орудия и которую стерегут 30 тысяч защитников, окружность садов простиралась на 70 верст. Действительно, для правильной осады Ташкента требовалась армия не менее 100 тысяч, но у Черняева расчет был иной. О старых солдатах, которые прошли киргизскую степь мы говорили раньше. И молодые батальоны, например Туркестанский стрелковый, выглядели не хуже, по своему мужественному виду они напоминали боевые войска Кавказа. Все у них прилажено, приспособлено к далеким степным походам. На ремне через плечо у каждого висит бутылка для воды, обшитая войлоком или сукном. Перед боем туркестанцы надевают под правую руку башлык, куда кладут патроны. В мешке у них хранится запас чая, а вместо сахара фунта два изюма, он там дешевле, 2 или 3 копейки фунт и не подмокнет. На привале или ночлеге чашка-другая чая придает сразу бодрость, подкрепляет силы, хорошо утоляет жажду. Железный котелок для приготовления чая висит особо в холщевом чехле. Ходят туркестанские солдаты как нигде; разве только так ходили зуавы в Африке, когда вели войну с арабами. Бывали случаи, что, не найдя воды у колодцев, отряд, не останавливаясь, делал еще один переход, т. е. проходил по 60, по 70 верст в сутки. Такие войска тем и грозны, что являются вдруг точно из-под земли, там где их вовсе не ждут. Ознакомившись с верблюдами, туркестанцы зачастую исполняли обязанности верблюдовожатых, причем обращались с этими кроткими и выносливыми животными совершенно также, как настоящие лаучи.

На рассвете Николина дня Алимкуль сделал вылазку. Кроме 15 тысяч конных и пеших ополчений, у него находилась «золотая» рота, составленная из русских беглецов и 12 вновь отлитых из медной посуды орудий по образцу нашего единорога. Алимкуль поставил эти орудия ночью за 400 сажень от русского лагеря, и как только рассвело, открыл пальбу разрывными снарядами. Одним из осколков оторвало верх кибитки Черняева, потом расщепило близстоящее дерево, в палатку священника только что собравшегося попить чаю, влетел другой осколок и разбил его стакан вдребезги. Отряд быстро построился. С фронта прямо через рисовые поля двинулись 4 роты с дивизионом артиллерии (4 орудия), а другая маленькая колонна ударила во фланг. Коканцы не выдержали, смешались, а когда узнали, что храбрый мулла сражен на смерть и вовсе побежали, оставив 2 пушки. Неприятель скрылся в городе, но эта победа все-таки нам не открыла городских ворот.

В первых числах июня в Ташкент тайно вступила партия бухарцев со своим предводителем Искандер-беком, родом из афганцев, он принял на себя начальство над крепостью; жителям было объявлено, что скоро прибудет и главное войско. Черняеву не хотелось затевать войну с эмиром, да и отступить он не желал, могли подумать, что наши испугались. Оставалось одно средство: взять город штурмом, Черняев, желая знать на этот счет мнение своих подчиненных, собрал военный совет.

Туркестанец с верблюдом

Абрамов советовал пробить в стене брешь и через готовое отверстие штурмовать город. Черняев не соглашался на брешь, потому что противник, не зная откуда должен ожидать нападения, теперь разошелся по всей стене, отчего в каждом отдельном пункте он слаб, следовательно, его легко сбить, если же заранее наметить место для атаки, то он сосредоточит там и свою артиллерию, и свою пехоту. Тут, кстати, поручику Макарову удалось незамеченным пробраться садами к самой стене, он измерил ров, вышину стен и доложил Черняеву, что штурмовать можно, и легче всего со стороны Камелакских ворот, только надо приготовить высокие лестницы. Стены оказались без малого 3½ сажени. Место, указанное Макаровым было выгодно еще в том отношении, что здесь именно жили торговцы, расположенные к русским. Между тем, Черняев, передвигая отряд с места на место, знакомился с расположением города, что еще более вводило в заблуждение ташкенцев, незнакомых с первыми приемами осады. Приготовления к штурму шли своим чередом: там готовили лестницы, здесь обучали, как их нести, как ставить и карабкаться на стену. Лишь немногие переживали эти дни в тревоге и сомнении, большинство же верило в удачу, в счастливую звезду начальника.

Наступила роковая ночь с 14 на 15 июня 1865 г. В 2 часа утра штурмовая колонна Абрамова из 2½ рот тихо подошла к садам, за версту сзади двигался майор де-ла-Кроа, еще за ним – подполковник Жемчужников. Колеса орудий были обмотаны войлоком. Солдаты сняли с верблюдов штурмовые лестницы и потащили их на руках, осторожно пробираясь между садами по обе стороны дороги, впереди двигались стрелки. Неприятельский караул, стоящий у самых