деньги дам. Что с твоими озимыми делать, я не знаю, — закончил Волков. — А мужикам скажи, что если по весне нечего будет убирать, так и есть им нечего будет.

Он уже начал разворачивать конверт, но Ёган не успокаивался:

— Господин, ещё дельце есть одно.

— Говори.

— Я же детей из Рютте привёз. Жену себе в дом подыскиваю, моя-то хвороба в монастырь подалась, совсем руки у неё распухли, решили, что там ей лучше будет.

— Зато у тебя дом есть свой и дети, — ободрил Ёгана Волков.

— Есть, есть, — соглашался Ёган. — Только вот я из дома выхожу — дети спят, домой прихожу — дети опять спят.

— Так от меня-то тебе чего надобно, детей твоих мне будить, что ли? — чуть раздражается кавалер.

— Да нет же, к чему это. Я про то, что мне бы помощника завести, я думал, вот зима придёт и отдохну, хоть отосплюсь, а тут вот как всё одно за одним тащится: то война, то морозы, то скот, то телеги, то жалобы, я продыху от дел не вижу. Хозяйство-то большое.

Волков смотрит на него и уже не скрывает раздражения:

— А жалование из своего кармана платить помощнику думаешь?

— Не хотелось бы, — сразу скучно говорит Ёган.

— У меня сейчас нет лишних денег, — заканчивает Волков. — Война прибытку не даёт, только тянет из меня и тянет. Так что помощника можешь за свой счёт нанимать.

Больше он на эту тему говорить не собирался.

Кавалер разворачивает письмо и начинает читать. Ёган, чуть повздыхав, вылазит из- за стола и идёт по своим делам.

Добрый епископ пишет ему, что за два дня до рождества просит его быть в Малене в лучшем виде своём, при знамёнах и людях своих. На заре епископ хочет встретить его у ворот и с крестным ходом вести по городу, чествуя победителя. Также епископ писал, что муниципия города согласна оплатить ему для шествия барабанщиков и трубачей. Ещё будут городские ополченцы-стрелки палить в его честь из аркебуз. Порох тоже оплачивает город.

Это письмо сильно ободрило кавалера. Может, местная земельная знать и злится на него, ненавидит его за Шоуберга или ещё Бог знает за что, но пока на его стороне епископ, он будет готов к сопротивлению. Попы всегда большая сила. И своевременно пришло письмецо, вовремя.

Волков тут же просит бумагу и перо, пересказывает святому отцу всё то, что ему рассказала Брунхильда. И о том, что её притесняют в замке мужа родственники, и о том, что молодой граф собирается звать его на дворянский суд за убийство Шоуберга. И просит у епископа совета, как ему быть. Под конец Волков сообщает, что с радостью будет в Малене со своими людьми перед Рождеством, как того просит епископ.

Когда письмо было закончено, он отдаёт его Максимилиану:

— Гонец, что привёз письмо, ещё тут?

— Тут, кавалер, дожидается ответа.

— Езжайте с ним, дождитесь ответа епископа, а заодно купите красивой материи, синей и белой. На ленты сержантам, на шарфы офицерам и на сюрко для выезда моего. Знамёна у нас хороши? Не грязны, не рваны?

— Новое, большое знамя так очень хорошо, а два старых… Тоже неплохи ещё, все чистые, — говорит Максимилиан. — А что, будет шествие?

— Да, епископ готовит нам праздник, и этот праздник мне нужен. Посчитайте, сколько всего нужно материала. Мы должны там выступить во всей красе.

— Кавалер, — Максимилиан был немного встревожен, — да как же мне точно посчитать, сколько материала нужно?

Тут в обеденную залу вошла госпожа Ланге, она с утра хлопотала по дому, раздавала дворовым бабам задания и оплеухи.

За нею шла девка и несла стопку чистого постельного белья и скатертей.

— Как господа стол освободят, так тут скатерть сменишь, — негромко, чтобы не мешать Волкову, распоряжалась Бригитт, — а пока иди в мои покои, поменяй простыни и наволочки, перины взбей на улице, оставь их там, путь на морозе полежат.

— Госпожа Ланге, — окликнул её Волков.

— Да, господин мой, — Бригитт подошла быстро и сделала книксен.

Она была учтива, и намёка на то, что ещё совсем недавно она спала, обнимая господина, а её огненные волосы рассыпались по его плечам, не было. Волкову нравилось, что Бригитт не выпячивает свою с ним близость перед другими людьми его дома.

— Госпожа Ланге, — начал он, — моему знаменосцу нужна помощь.

— Вашему знаменосцу нужна помощь от женщины? — она покосилась на Максимилиана, слегка улыбаясь. — Может, мне знамя подержать?

Тот заметно покраснел, но заметно это было только ей, а Волков продолжал:

— Нет, знамени моего вам держать не нужно. Но епископ благоволит к нам и желает мне и моим людям устроить шествие перед Рождеством в Малене.

— Ах, как мудр наш епископ! — с улыбкой произнесла красавица.

— Да, мудр, мудр, — соглашался с ней кавалер, — в общем, нужно купить ткани, синей и белой, для шарфов офицеров, для лент сержантов, для сюрко, а господин Максимилиан Брюнхвальд не большой знаток лавок и портных в городе. Не согласитесь ли вы ему помочь, Бригитт? Нужно будет съездить со знаменосцем в город и подготовиться к шествию.

— А жене вашей надобно быть с вами на шествии? — сразу спросила Бригитт.

Об этом кавалер совсем не подумал. Он понял, что правильно сделал, что обратился к госпоже Ланге.

— Коли жене надобно быть с вами, так в карете ей ехать или пешком идти? Если в карете, то нужно и карету в ваши цвета выкрасить.

И это было правильно задумано. Госпожа Эшбахт, судя по лицу её, мужа едва терпеть могла, но показать всем, что дочь графа с ним в шествии участвует, было весьма разумным. Ничего, потерпит, посидит в карете, помашет платочком городскому люду.

— Да, — после некоторого раздумья сказал он, — как хорошо, госпожа Ланге, что у меня хватило ума обратиться к вам, вы всегда всё хорошо придумываете. Значит, вы поможете моему знаменосцу?

— Конечно, и если нужно, съезжу с господином Максимилианом в город, — сказала рыжеволосая красавица, улыбаясь, как улыбаются люди, гордые собой. — Господин знаменосец, сколько нужно будет пошить сюрко, сколько офицеров будет в шествии, сколько сержантов?

Юноша растерянно уставился на Волкова, откуда он мог это знать, он ещё никогда в жизни не планировал шествия:

— Все мои офицеры, весь мой выезд и двенадцать сержантов будет достаточно, — ответил кавалер.

— А сколько нужно…, - начал было Максимилиан.

Но Волков остановил его жестом.

— Пойдёмте, Максимилиан, — произнесла Бригитт, — сами всё посчитаем. Не будем мешать господину.

Глава 11

Вскоре она велела запрягать карету, и они с Максимилианом поехали в Мален, обещая вернуться