Шрифт:
Закладка:
– Я здесь не по собственному выбору, – сказала София, швырнув свой гигантский ридикюль на подоконник. – Это дом моего брата. Но на первое время сгодится. – Она ушла в другую комнату и вернулась со стопкой книг, которые разложила на столе. – Продюсер подарил их мне, когда я согласилась сниматься. Я, честно говоря, предпочла бы ювелирку, ну да ладно… Красивые книжки. Первые издания.
На секунду в комнате воцарилась полная тишина. Перестав дышать, Джейн переводила взгляд с одного томика на другой. На всех шести обложках стояло одно и то же имя.
– Боже правый! – Комната закружилась.
– Да уж, – отозвалась София. – Здорово, правда?
– Могу я присесть?
– Конечно, кидайте кости.
Не совсем поняв смысл этого выражения, Джейн дрожащей рукой придвинула к себе стул. Из всех шуток, какие сыграл с ней помутившийся разум, эта, безусловно, была самой злой. Стать настоящим писателем и публиковать свои романы… Ни о чем другом она так страстно не мечтала, и дразнить ее этим было жестоко. Видя собственное имя напечатанным, она словно получала ответ на вопрос, который ее душа повторяла на протяжении последних двадцати лет.
Джейн поддалась охватившему ее блаженству и довела его до предела. Пусть это была лишь игра больного ума, она имела право на минуту наслаждения. Имела право представить себе, что ее рассудок не помрачился и что она действительно, произнеся заклинание, совершила путешествие во времени. В том будущем, в которое Джейн попала, ее книги не отвергаются. Их печатают, и они стоят на полках в домах людей.
Она правильно сделала, решив сесть, потому что кровь отхлынула от ее головы и ей сделалось дурно. Моргнув, она взяла одну из книг и прочла написанное на обложке:
Эмма
Джейн Остен
На фронтисписе располагался акварельный портрет женщины лет около тридцати в платье костяного цвета и кружевном чепце, из-под которого выбивались завитки волос.
– Господи, – пробормотала Джейн, – это же я!
Нос был слишком велик, а глаза слишком круглы, и все же сходство казалось неоспоримым.
– Да, кастинг-директор подобрал вас удачно, – заметила София.
Джейн опять не поняла слов своей новой компаньонки. Впрочем, сейчас ее занимали еще более удивительные вещи.
– Я никогда не позировала для портрета в чепце. – Эта деталь показалась ей странным нарушением светских условностей, ведь только замужние женщины носили такие чепцы. Вглядевшись повнимательнее, Джейн узнала широкие мазки хорошо знакомой художницы. – Это Кассандра нарисовала.
Джейн была озадачена, даже заинтригована: она не помнила, чтобы сестра писала с нее этот портрет. И все же в том, чья это работа, сомневаться не приходилось.
– А кто такая Кассандра? – спросила София.
– Моя сестра.
– Ах да, конечно. Я знаю, – сказала София, выпятив пышную грудь, а потом, пожав плечами, спросила: – Ну так что? Пошли?
– Куда? – отозвалась Джейн, закрыв книгу.
– Куда-нибудь, где мы сможем найти ключи.
– Ключи? – повторила Джейн, все еще не в силах оторвать взгляда от книги.
София кивнула:
– Ну да, ключи. Подсказки, которые помогут вам вернуться в ваше время.
– Я думала, что уже не смогу испытать большего потрясения, чем давеча, – сказала Джейн. – Но я ошибалась.
Они пришли на Браун-стрит, к белому зданию в новом вкусе – в стиле короля Георга. По сероватому оттенку солнечного света Джейн поняла, что сейчас около трех пополудни. (В ее фантазии английское солнце светило так же разочаровывающе тускло, как и в действительности.) Оглядев фасад здания, Джейн заметила табличку: «Окунитесь в мир Джейн Остен».
– Здесь тоже мое имя! – ахнула она.
У нее все еще кружилась голова от вида книг, якобы написанных ею, а тут…
– Неплохо, да? – сказала София. – Здесь мы получим информацию о вашей жизни. По-моему, отличная идея для фильма.
Джейн покачала головой, совершенно сбитая с толку. Какое отношение имеет к ней этот дом? Что может быть там, внутри?
Они вошли в дверь, выкрашенную синей краской.
– Это же моя гостиная! – воскликнула Джейн.
В передней стояли знакомые французские кресла, старое канапе и маменькин шкап. Как все это сюда попало? Зачем мебель семьи Остенов перенесли в это здание? Обстановка гостиной была воссоздана словно бы для всеобщего обозрения. Снова почувствовав, как кровь отхлынула от головы, Джейн присела, чтобы успокоиться. Вдруг кто-то пронзительно закричал:
– Эй вы, в пижаме! Разве можно сюда садиться?!
Из угла комнаты выскочила разъяренная женщина в дурно пригнанном лиловом платье и белой шляпке.
– Прошу прощения, – вмешалась София. – Это не пижама, а костюм сафари. Винтажный.
– Кресло тоже винтажное! – взвизгнула женщина. – Табличку не видите? Это все мемориальные вещи, бесценные! – Она нахмурилась. – Здесь сидела сама Джейн Остен!
Женщина (следовало отдать ей справедливость) говорила правду. Джейн действительно всегда располагалась на этом канапе. День накануне ее исчезновения из дома не стал исключением. На обивке по-прежнему красовалось пятно в виде полумесяца: как-то раз Джейн брызнула сюда свечным воском, засидевшись с книгой до рассвета. Сейчас ее объяло смешанное чувство зачарованности и неловкости. Весь этот сон внушал ей тем больше тревоги, чем больше в нем было правдоподобных деталей.
– Вы правы, сударыня, прошу меня простить, – сказала Джейн и встала (она не настолько обезумела, чтобы забыть об учтивости).
– Два билета, пожалуйста, – произнесла София и улыбнулась.
– Следующая экскурсия начнется через десять минут, – ответила дама в лиловом платье и, взяв протянутые ей деньги, поглядела на Джейн: – Мы с вами нигде раньше не встречались?
– Нет, сударыня.
Женщина остановила взгляд на стене позади Джейн. София тоже туда посмотрела и воскликнула:
– Иисус!
Не одобрив упоминания имени Господа всуе, Джейн признала, что при создавшихся обстоятельствах такая несдержанность извинительна. Прямо над ее головой висел тот самый портрет, который она видела в книге, только гораздо больше. Если не считать одежды и носа (в действительности более аккуратного, чем на картине), Джейн походила на свое изображение как две капли воды. Даже выражение лица было то же: смущенное, задумчивое.
– Да уж! Кастинг-директор не промахнулся, – сказала София то, что уже говорила в доме своего брата.
– Я вас не совсем понимаю, – ответила Джейн, – но разделяю ваше удивление.
Если книжный портрет был обрезан по краям, то этот, настенный, позволял увидеть фигуру. Кассандра изобразила Джейн в том самом белом муслиновом платье, которое однажды так преобразило ее, но которого так и не увидел мистер Уизерс. Опустив взгляд ниже, она заметила странную деталь: на портрете ее безымянный палец украшало кольцо – золотое с бирюзой. Овальный голубой камушек мягко поблескивал. Джейн сделала глубокий вдох. Этот камень, как одушевленное существо, потянул ее к себе. Среди принадлежавших ей украшений никогда не было такого кольца. Она пришла в замешательство. Решив считать это новшество очередной причудой своего ума, Джейн все же не удержалась и спросила у дамы в лиловом:
