Шрифт:
Закладка:
В итоге напромахивалась, выдохлась. Так поглядела на Завьялова, что тот, быстро почесав в затылке, предложил:
– Нам нужен компьютер. С тугой клавиатурой.
Жюли пружинисто подпрыгнула и звонко тявкнула.
В раскрытые окна «порше» залетал упругий теплый ветер бабьего лета, этим вечером навестившего столицу. Вот уже минут пятнадцать Борис Завьялов ворочал дряхлым стариковским мозгом и все никак не мог решить, в какую сторону ему поехать, куда вести машину при выезде из дворика?
Знакомых – море, миллион друзей. Езжай к любому, не предаст, не выдаст. Поскольку ни один из верных друганов в жизни не поверит, будто Завянь участник похищения.
Бориса без вопросов обеспечат крышей и поддержкой. Завянь сам поступил бы так на месте любого из друзей.
Но он на месте «дяди Миши». А в его теле засел Иннокентий-воробей.
Как предъявить его-себя друзьям?! Капустин сразу же засыпается! Как только рот раскроет, все перепутает и переврет! Ляпнет что-нибудь из «Большого словаря…», типа: «Секу, чувак», и у любого друга моментально зародится подозрение в неадеквате. Появится вопрос: не сбрендил ли Завянь, не вписался ли на самом деле в стрёмную тему?..
– Борис Михайлович, – раздался с заднего сиденья тихий голос Кеши, – нам понятны ваши сомнения.
– Понятны? – хмыкнул Боря.
– Разумеется, – собака и Кеша дружно закивали. – Вы переживаете, что я вас подведу. Думаете, что ваши друзья меня сразу же раскусят…
– Пополам тебя раскусят, Кеша, – согласился Завьялов.
– Но мы не можем никому рассказать о том, что с вами произошло!
– Вот то-то и оно, – вздохнул Борис. – Мы даже не сможем поехать в Интернет-кафе, понимаешь? Как только там увидят печатающую собаку… – Завянь махнул рукой и раздул щеки. – Что делать, что делать… – Забарабанил пальцами по рулю. – Куда нам ехать, а? К кому податься? Домой нельзя, к Леле нельзя…
«Ко мне езжайте, там спокойно», – раздался в голове уже знакомый внутренний голос.
Бориса словно палкой по голове ударили!
Шея сама собой втянулась в плечи, ладони оторвались от руля…
Рассказывать Иннокентию и Жюли о проклюнувшемся еще возле «Ладьи» внутреннем голосе Завьялов не решился.
Во-первых, русский человек всегда рассчитывает на авось. Авось минует, пронесет. А во-вторых, по совести сказать, Завьялов испугался. Жутко.
Старческие нервы начинали вибрировать при малейшем воспоминании о Кешиных рассказах про циклопов. Пожилое тело не хотело лишиться глаза или уха, легкого либо почки. Борис до сумасшествия боялся разозлить циклопа и притворялся покорным! Поскольку высчитал: уж лучше делить одно тело с террористом, чем лечить его в больнице. Циклоп ведь тоже не дурак, есть вероятность договориться. (Минуя Кешу и Жюли.)
Но циклоп решил «включиться» и участвовать.
Жюли-собачка как-то уловила, что с Завянь не все в порядке. Негромко зарычала. Тявкнула, как будто говоря: «Что происходит?» Положила лапки на спинку переднего сиденья и попыталась заглянуть в глаза Борису.
«Уйми собаку, Завьялов, – прозвучало в голове. – Я не циклоп. Я Лев Константинович Потапов».
– Борис Михайлович! – забеспокоился уже и Кеша. – Что с вами?!
– Во мне сидит какой-то лев… – невнятно произнес Завянь. – Константинович Потапов.
«Это ты во мне, балбес, сидишь!!»
– Кто-кто?! – просипел Кеша.
– НОСИТЕЛЬ мой очнулся… Вроде бы.
«Едем ко мне на дачу, – доводя Завьялова до саморазрушительного коллапса, невозмутимо, из самого Бориного нутра, предлагал Лев Константинович. – Там мы заляжем, отсидимся. Попьем чайку, все порешаем».
Неловко шевеля губами, Борис докладывал стилисту и собаке, о чем толкует Лев. Боялся, что еще чуть-чуть – сойдет с ума.
Всего лишь девять часов назад, он – Борис Завьялов! – ехал в больницу за Колей, собираясь с ним напиться.
Сейчас сидит за рулем в теле старика Константиновича и разговаривает с собакой и пришельцем.
Кошмар, комар, кошмар!!
Шесть часов назад Борис Завьялов стоял перед зеркалом в своей прихожей, разглядывал сморщенное тело и думал, что хуже быть уже не может.
Три часа назад Борис Завьялов едва не подох в чужом теле от позора, услышав, как кий чуть не порвал сукно, как шлепнулся об пол костяной шар.
Потом стоял на грани сумасшествия, на карачках перед собственным телом и разговаривал при всех с собакой.
Заполучил обвинение в похищении гламурной Зои.
Что будет дальше?
Лев уже пришел.
«Эй, молодой. Ты чо, заснул?»
Добавить надо: как только Лев включился, Завьялов испытал все то, что раньше причиталось Кеше. Лев разговаривал с Борисом, как старшина стройбата с новобранцем. Звал «молодым», по разу «губошлепом» и «балбесом» припечатал.
Алаверды, как говорится. Круг замкнулся.
Завянь все больше и больше хотелось намылить веревку и повеситься на люстре. При неимении надежного крюка, на первой же березе удавиться.
Край настал. Ощущение двойственности и ущербности доводило до умопомрачения! Хотелось голову о руль разбить и оглушить противный голос старика.
– Лев Константинович, – скрипя прокуренными связками, проскрежетал Завьялов, – еще раз обзовешь меня хоть как-нибудь…
«Что будет? – хмыкнул старикан. – Себе по тыкве настучишь?»
Борис завыл.
От безысходности, от жути, от чудовищного ощущения – я здесь застрял навеки, но лучше тыкву разобью, чем примирюсь!
Жюли испуганно затявкала, Иннокентий завопил громче воющего старческого тела.
«Кончай концерт, ребята!! – добавляя в какофонию волнения, забился внутри Завьялова носитель Константиныч. Заволновался: – Заканчивай истерику!»
Завьялов прекратил выть так же резко, как и начал. Не обращая внимания на внутренние призывы, обратился к Кеше:
– Кешастый, ты говорил, что путешественник не может управлять полноценным носителем. Это так?
– Да.
– Тогда почему я разговариваю за носителя? Почему чувствую, что я отдаю приказание губам шевелиться, а он лишь присутствует внутри и не может управлять речевыми центрами без моего содействия?
– Вы очнулись в морге… так? – задумчиво заговорил Иннокентий. – В тот момент, предполагаю, ваш носитель почти отдал богу душу. Ему потребовалось время на восстановление. А еще уважаемый Лев Константинович прекрасно слышал, что вы, Борис Михайлович, способны прилично омолодить и восстановить его тело. К слову сказать, обычная практика интеллектуального омоложения в том и состоит: носитель в положении подчиненной личности, он бета, а не альфа. Такое правило, иначе нет эффекта.
«Это кто здесь не активен, а?!! Это кто здесь подчинен?!!»
– Замолкни, Лева, – посоветовал Борис. – Кеш, я могу вообще его выключить? На время.
– Полностью не сможете. Вы не телепат. Полноценный, против воли запертый носитель, сведет вас с ума, Борис Михайлович. Он будет в ярости, он будет пробиваться, вы оба потеряете контроль над телом, поскольку управлять рефлексами может лишь один интеллект. Два равнозначных интеллекта тело разбалансируют.
– Я это чувствую, – пробормотал Борис. – Он меня уже почти разбалансировал, мозг напрочь вынес.
– Вам надо
