– Я в порядке, честное слово, – не очень убедительно сказала Эйва.

– Ладно. Берусь все организовать. Заеду за тобой вечером. Тебя ждет сюрприз, а заодно удивим папарацци и положим конец их сомнениям. Уверен, это ЭйДжей навел их на след.

– Тогда самое время сбить их со следа. Пока все идет хорошо, нам надо придумать что‑нибудь… семейное.

– Например?

Эйва неуверенно покачала головой:

– Максу было бы приятно, если бы мы пришли на каток, где он работает инструктором‑волонтером. Мне не хочется использовать Макса и внушать ему надежду на дальнейшие отношения с тобой. Поэтому, если ты не против, навестим его как бы случайно, без предупреждения.

Глядя на Эйву, Лайм впервые подумал, что она может быть права. Вдруг Макс действительно хочет подружиться с ним? Мысль казалась пугающей, но соблазнительной. Однако, как бы то ни было, Лайм не позволит себе обидеть кого‑то из близких, не даст ложную надежду.

– Придумаем что‑нибудь другое. Мне тоже не нравится мысль использовать Макса.

– Пожалуй, я смогу что‑то организовать, – сказала Эйва после минутного размышления. – Твоя мама смотрит по телевизору танцы на льду? Захочет ли она встретиться с кем‑нибудь из участников? Я поговорю с Анной‑Лизой, подругой со времен модельного бизнеса.

– Мама будет в восторге.

– Решено. Приглашу обеих на коктейль. – Эйва посмотрела ему в глаза. – Таким образом, ты вообще не будешь участвовать, если не хочешь.

В глазах Эйвы читался вызов и одновременно печаль под стать его собственной. Он и вправду мечтал стать частью маминой семьи и на мгновение готов был согласиться пойти на каток, на коктейль… куда угодно. Но здравый смысл возобладал: риск слишком велик. Близкие отношения осложняют жизнь, вызывают боль и страх, требуют ответственности.

– Так будет лучше.

Эйва грустно кивнула:

– Ладно, поговорю с Анной‑Лизой и твоей матерью.

– А я займусь программой на выходные.

Чувство тревоги не покидало Лайма после ухода Эйвы. Он был уверен, что виновен в ее печали, и дал себе слово доставить ей удовольствие, развлечь, вызвать искреннюю улыбку. К вечеру пятницы он не сомневался в том, что нашел решение.

Сидя за рулем машины, Лайм искоса поглядывал на спящую Эйву. Она заснула сразу же, как они тронулись в путь. Его возбуждение нарастало по мере приближения к цели путешествия. Наконец они прибыли на место, и Лайм разбудил Эйву.

– Приехали.

Оглядевшись, она даже вскрикнула от восторга, глядя на сооружение, построенное на сваях среди небольшой рощи.

– Господи, это похоже на дом в ветвях дерева.

– На самом деле это роскошный пятизвездочный отель. Давай проверим, – заулыбался Лайм. Пожалуй, со стороны он выглядел глуповато, но это ничуть не беспокоило его. Он полностью отдался незнакомому чувству свободы и легкости бытия.

Поднявшись по ступенькам, они вошли в просторное помещение с железной дровяной печкой и сложенными перед ней дровами. Часть комнаты была отведена под кухню с современной плитой и полным набором блестящих медных кастрюль и сковородок. В обеденной зоне стоял дубовый стол со стульями, а в гостиной – мягкий диван перед большим экраном телевизора. Эйва подошла к окну.

– Здесь восхитительно! Смотри, вокруг поля, а рядом ферма.

Насладившись видом, она распахнула дверь в соседнее помещение – маленькую спальню с двумя кроватями.

– Я буду спать здесь, – твердо заявила Эйва.

– Давай посмотрим, что наверху.

По спиральной лестнице с чугунными перилами они поднялись на второй этаж в большую главную спальню с огромной кроватью, занимавшую почти все пространство. В окно лился розовый свет закатного солнца.

– Вау! Это похоже на гнездо на вершине дерева!

Не сговариваясь, они быстро отступили и вернулись на первый этаж.

– Пожалуй, растоплю печку, – сказал Лайм.

– Отличная мысль. А я быстро приму душ и займусь продуктами.

К тому времени, когда в печи разгорелся огонь, бросая красные отблески на ковер из овечьих шкур, Эйва приготовила большую тарелку с закусками: холодным ростбифом, домашним сыром, свежеиспеченным хлебом и зеленым салатом.

– Смотри, здесь все прямо с фермы. Давай устроим пикник.

– Согласен, – кивнул Лайм, устраиваясь прямо на ковре перед очагом.

– Спасибо, что нашел это прекрасное место.

– Сделаешь фото для соцсетей?

– Обязательно. Но я не об этом. Я бы сама не сделала лучшего выбора. Думала, ты предпочтешь что‑то… более публичное.

– Этого уже было в избытке. Мне хотелось, чтобы ты расслабилась. Игра отнимает у тебя много сил.

– Это не игра. – Теплая улыбка Эйвы согрела сердце Лайма. – Вспомни, что мой бизнес тоже выигрывает. Сотрудников увлекла подготовка к благотворительному ужину.

– Что значит – это не игра?

– Не важно.

– Мне надо знать. Скажи.

Поколебавшись, Эйва все‑таки призналась:

– Все та же старая история, но очень грустная. Я отправила мейл Луке и Джоди с приглашением на ужин. Сегодня получила ответ от их адвоката. Вот, взгляни. – Она протянула Лайму телефон.

«Уважаемая мисс Кассевети!

По поручению мистера Петровелли сообщаю вам следующее:

Он поддерживает идею благотворительного мероприятия и готов сделать взнос, но при этом дает вам право действовать по своему усмотрению. К сожалению, ни он, ни мисс Петровелли не смогут присутствовать лично».

– Письмо холодное и официальное, – вздохнула Эйва, – кто бы подумал, что мы родственники. Он мог бы ответить мне сам.

– Что‑то не сходится, – задумался Лайм. – Лука – успешный бизнесмен. Мне непонятно его отношение к «Дольче».

– Личная обида перевешивает здравый смысл.

– Думаю, здесь кроется что‑то другое, о чем ты не знаешь.

– Спасибо, Лайм. Возможно, ты прав. Мне и в голову не приходило… – Она взглянула на зазвонивший телефон. – Прости, нужно ответить. Это мой юрист. – Слушаю, Винс. – На лице Эйвы отразились озабоченность и тревога, и пока она говорила, Лайм открыл бутылку вина и налил два бокала. – Она так решила? И может это сделать? – Эйва выслушала ответ. – Спасибо, что предупредил. – Она отложила телефон с выражением недоверия, злости и разочарования.

– Что случилось?

– Мама хочет оспорить завещание, всех нас выкинуть и сама управлять «Дольче».

– Хочешь поехать к ней и поговорить? Прямо сейчас?

– Не имеет смысла, – покачала головой Эйва. В глазах блеснули слезы. – Я не могу остановить ее, да и не хочу. С меня довольно. Отдам ей свою долю, и пусть делает, что хочет. – Она закрыла лицо руками. – Я не должна плакать.

На мгновение Лайма захлестнула паника, грозя разрушить привычный душевный баланс. Он не знал, как вести себя в подобной ситуации: с ним никогда не случалось ничего подобного, просто не могло случиться. Однако сработал какой‑то древний инстинкт, заставляющий что‑то срочно предпринять, чтобы утешить женщину. Он сел рядом с Эйвой.

– Что страшного,