– Драка в общественном месте! Обалдел?! Ты бессмертный?!

Михаил, немедленно успокоившись, сложив руки и приняв самый невинный вид, коварно сообщил:

– Он тебя уродиной назвал. Мне что, это слушать?

Однако Катерина, в который раз оправдав свою репутацию умнейшей женщины, на Акимова лишь многообещающе покосилась, а от мужа не отстала:

– Зачем скрипку стащил, изверг?! Обо всем ведь договорились! Ты что задумал?!

Сергей, решив, что пришел час его мести, промокая кровь платком, заметил мимоходом:

– А он, Катя, задумал сдаться вместе с футляром.

– Зачем?!

– Чтобы его задержали как убийцу.

– Что?! Я же тебе все объяснила, я же тебе…

Акимов подло и не без удовольствия подлил масла в огонь:

– Зря ты так, Катерина. Он ведь чтобы тебя из органов не поперли.

– Врет! – беспомощно заявил Введенский.

– Молчать! – отрезала Сергеевна. – Я не дура.

– Вот как, – сказал Акимов, покраснел и замолчал.

Катерина, свирепо сопя, уселась на скамейку.

– Без меня меня спасают. Сотни спасателей, ни одного утопающего! Я не нуждаюсь! – Решительно притянула к себе футляр. – Не сметь вещдок трогать! А вы, товарищ лейтенант, по каким делам на Петровку? Может, тоже сдаваться?

– А я к тебе ехал, – соврал лейтенант.

Она прищурила лисьи глаза:

– Почему туда? Домой зайти не могли, ведь куда ближе?

– О репутации твоей беспокоюсь. Чтобы не давать повода вон, – он кивнул на Введенского, который снова смотрел зло и многообещающе, – ищущему повода.

– Молчать! – лязгнул тот.

Акимов не возражал.

– В связи с чем я вам понадобилась? – нетерпеливо спросила Катерина. – Пожалуйста, покороче.

– После того как ты вывалила все Ольге, она рассказала следующее. Они на толкучке раздобыли для пионерских нужд фотоаппарат, в котором оставалась пленка. Они ее дофотографировали, а при проявке обнаружили вот такой кадр, глянь-ка.

Сергей протянул конверт. Катерина, достав негатив, некоторое время рассматривала его, и по острым скулам желваки ходили прямо-таки по-мужски. Потом, убрав пленку, провела по личику рукой, точно стирая с него неуместное выражение.

– Потому-то Ольга отнеслась с таким пониманием. Кто достал аппарат?

– Витька Маслов.

– Это начштаба и спекулянт.

– Да.

– У кого?

– Надо выяснять.

Сергеевна, по всей видимости окончательно остыв, признала:

– Очень интересно. И вы, Сергей Палыч, сочли, что на фотоаппарате могут быть отпечатки.

– Именно.

– Вот если бы они совпали с теми, что на футляре…

Введенский, откашлявшись, заметил:

– Катя, чтобы пальцы откатать, нужны руки.

– Это к чему ремарка? – резко спросила она.

Пожав плечами, он пояснил:

– Подозреваемый нужен.

– Гениально, – съязвила жена, – у нас с Натальей как раз пара в сарае сушится.

– Не иронизируй, – попенял муж, – я еще раз повторю: надо подсадную запустить. После ералаша в схроне он обязательно заляжет на дно, но моральные уроды такого типа долго не способны сдерживаться. Продуманная провокация, обязательно с подстраховкой, – первое дело. Подумайте там.

– Ты глуп, – высокомерно оборвала супруга Сергеевна, – кто позволит ребенка на такое дело пускать?! А на взрослую он может не клюнуть… и вообще! Не мешайся не в свое дело!

– Как угодно.

Акимов хотел было заметить Катерине, что Михаил прав и дело говорит, но, глянув в окно, спохватился. До Трех вокзалов всего ничего оставалось. Он поднялся, пробормотал:

– Я того… перекурить. – И вышел из вагона. Он курил, но все-таки из осторожности поглядывал в сторону Введенских.

Интересно они сидели, на хорошем отдалении друг от друга и даже отвернувшись, но смотреть на них было неловко, точно подглядываешь за чужими нежностями. Акимов отвел взгляд.

Прощались на перроне, Катерина, точно кидаясь в воду, повисла у мужа на шее и… Сергей отвернулся и лишь слышал, как за спиной какая-то желчная гражданка проворчала: «Ни стыда ни совести, как шавки на травке». Он повернулся лишь тогда, когда Сергеевна похлопала по плечу:

– Пойдемте.

Он отобрал у нее футляр, глянул: Введенский хромал уже на порядочном расстоянии и, лишь один раз повернувшись, махнул рукой. Акимов помахал в ответ. Катерина, куснув губу, подергала за рукав:

– Довольно пауз. Времени мало.

Когда спускались в метро, Акимов попытался оправдаться:

– Я не говорил, что ты уродина.

Катерина огрызнулась:

– Да мне плевать.

– Я говорил, что ты самая умная женщина, которую я знаю.

– Вот спасибо. – И снова чем-то она была недовольна.

«Ну их обоих, в самом деле», – решил Сергей и замолчал.

…На Петровке ночной дежурный, сменяясь, порадовал хорошей новостью: выписали Волина, он на месте.

– Вот это да! Вы наверняка знаете? – радостно спросила Сергеевна.

– Так он с вечера. Так что негде вам более тут ночевать.

Когда они поскреблись в кабинет, который обычно служил приютом Катерине, с дивана поднялся, потирая глаза, Волин.

– Катерина, надеюсь, ты с полным ведром! Ты же у меня сегодня первая дама.

– Можно и так сказать. Товарищ капитан, мы к вам с утра пораньше поговорить с глазу на глаз по двум важным поводам.

Волин широко обвел руками пустой кабинет:

– Разгоняю всех. Излагайте.

Помявшись, Введенская приняла решение:

– Начинайте вы, товарищ Акимов.

Сергей рассказал свою историю обретения футляра. Волин кивал и слушал, достав бланк, принялся заполнять. Сергеевна заметила:

– У нас еще вторая история…

– Хорошо, хорошо, – успокоил Волин, продолжая писать, – я шапочку пока дорисую.

Акимов, завершив повествование про футляр – на том месте, что оставил его в отделении, – принялся рассказывать про «ФЭД» и негатив. И эту историю Волин выслушал внимательно, только уже отставив перо, то и дело потирая лоб, точно раскладывая услышанное по полочкам. Один раз, извинившись, прервал, уточнив, сколько народу придется дактилоскопировать из несовершеннолетних.

– Полагаю, что немного, троих-четверых, Виктор Михайлович. И, если доверите, я управлюсь.

– Да, пожалуй, хорошая мысль. Только как же, без уведомления родителей… незаконно… Ну, подумаем. Да, товарищ Введенская, к вам вопрос: откуда несовершеннолетним известны детали следствия?

– Моя вина, товарищ капитан, – покаялась она. – Я рассказала им кое-какие детали и… да, показала фото пострадавшей.

– Неаккуратно, товарищ лейтенант. Вы сами решили так или кто-то распорядился?

– Я, товарищ капитан. Понимаете, Гладкова – старшая пионервожатая, Пожарский… ну он мог посодействовать…

– Это все понятно, фото зачем показывали?

– Решила, что так нагляднее, – призналась Катерина.

Волин сменил якобы гнев на бесспорную милость:

– Как показала практика, решили правильно. Победителей не судят. Итак, – он протянул заполненный бланк, – товарищ Акимов, позволите вас поэксплуатировать? Передадите предметы экспертам?

Лейтенант козырнул.

– Есть.

Прикрыв за ним дверь, капитан вернулся к Сергеевне.

– Ты хотела что-то дополнить, с глазу на глаз.

– Ничего от вас не скроешь.

– Говори, только поскорей.

Катерина, смущаясь, достала из сумки бумагу, протянула, сказала чуть севшим голосом:

– Товарищ капитан, прошу принять мой рапорт.

– Самоотвод, значит, – уточнил капитан.

– Так