Оказалось, что расследование, касающееся отца, завершено, и в пятницу, должен будет состояться суд над ним. Я конечно туда не пойду, детей на такие мероприятия не пускают, разве что в качестве подсудимых, но думаю маманя мне все доложит и так. Поэтому в этот день мы вышли из дома вдвоем. Маманя отпросилась с работы и поехала в городской суд, а я отправился в школу.

Уроки прошли как обычно, ничего особенного в школе не произошло. А вот по возвращении домой, я застал маманю в расстроенных чувствах. А ее расстройство, как правило гасилось только одним способом — самогоном. Но так или иначе, я смог выдавить из нее, результаты суда. Как оказалось, папане дали пять лет строгого режима, и ждать его быстрого возвращения не стоило. Меня же удивил такой большой срок, а самое главное, то, что назначили строгий режим содержания. Обычно первоходкам, то есть тем, кто шел по перервому разу, дают общий, тем более, что статья грабеж не подразумевала подобного наказания. Тем более, что его застали на месте преступления и грабежа, как такового не было. Была, всего лишь попытка.

Но по словам матери, сюда приплюсовали ограбление киоска «Союзпечать» с устроенным пожаром, а это уже тянуло на ущерб более тысячи рублей. То есть квалифицировалось как особо крупное. Вдобавок ко всему его лепший друг Толяныч, попытался скостить свой срок, и вывалил на следователя, еще пару «чистосердечных». В итоге сюда добавили кражу бензина с местного завода, где отец подрабатывал сторожем, и ограбление кладовой на том же заводе, откуда друзья утащили десятилитровую бутыль спирта. Разумеется, подобное предательство папаня никак не мог оставить без ответа, и в итоге, ему добавили срок за нанесение тяжких телесных повреждений. Как он сумел оказаться в одной камере с Толянычем, история умалчивает, но в итоге его закадычный друг сейчас пребывал в больнице, залечивая ушибы и переломы, а отец готовился к отправке на зону.

Маманя же топила свое горе в самогоне. И похоже, это может затянуться надолго. В расстроенных чувствах я отправился к себе в комнату, задумавшись о том, как бы чего не вышло. Хотя по большому счету, мне не привыкать. Если маманя до понедельника не сможет прийти в себя, придется вновь переходить на подножный корм. Но сейчас это заботило меня, уже гораздо меньше чем еще несколько месяцев назад. Все же имя за душой большую заначку, все воспринимается, гораздо легче. Утро, никаких изменений не принесло. Мамашка была в отключке, поэтому я по-быстрому оделся, подхватил сумку и выскочив из дома поехал на автовокзал, чтобы позавтракать там. Дома ничего приготовленного не оказалось.

В школе все было по-прежнему, разве что после первого урока, когда все высыпали в школьный двор на перемену, мимо школы промчались две пожарные машины распугивая случайных прохожих своими сиренами.

— Что-то слишком часто они ездить стали. — Заметил приятель с которым мы перекуривали за углом школы.

— Да уж, не к добру. — добавил я, еще не зная, что мои слова окажутся пророческими.

А к концу пятого урока в наш класс заглянул наш завуч Нургали Нигматулович. Вечно хмурый мужчина плотного телосложения, невысокого роста, и с голосом, напоминающим рокот двигателя внутреннего сгорания. Его так и прозвали за глаза Мотор-Моторыч. Что именно он преподавал, и преподавал ли вообще, я не знаю, да и по большому счету, мне это было не интересно.

Найдя глазами преподавателя, он подозвал ее к себе, сказал пару слов и уже Татьяна Евгеньевна, назвала мою фамилию и сказала, что меня вызывают к директору.

— С вещами на выход! — решил пошутить кто-то их пацанов.

Пройдя по школьным коридорам, вошли в кабинет директора школы, и там я увидел нашего участкового, того самого, который когда-то приходил по жалобе соседа. Это было неспроста, и мое сердце учащенно забилось, предвкушая, какие-то неприятности.

— Давай Володя, одевайся и тебе придется съездить с Ахмедом Бахтияровичем.

— А, что произошло? — Взволнованно спросил я. — Я что-то нарушил?

Учитывая то, что на мне сейчас были вещи взятые в универмаге, подобный вызов заставил слегка занервничать.

— Как раз с тобой все в порядке, даже удивительно. — ответила директриса. — Впрочем, Ахмед Бахтиярович, тебе все объяснит.

Дойдя до гардероба, я натянул свой бушлат, закинул на плечо сумку и вместе с милиционером мы вышли из школы. Там нас уже поджидал милицейский уазик, мы сели в него и отправились в городской отдел милиции. В отделе, мы поднялись на второй этаж и вошли в один из кабинетов, где находился молодой лейтенант. И вот тут меня огорошили тем, что я остался сиротой.

— Да, как же так, — недоумевал я. — Вроде же все в порядке было. Да мать была слегка выпиши, переживала за отца. Собиралась затеять стирку.

По словам участкового, и собственным мыслям касающимся случившегося, произошло следующее, мать с утра скорее всего накатила очередную дозу самогона, и решила чуток отдохнуть. А так как возлияния начались еще с вечера, и вчера печку никто не топил, то к утру, дом оказался основательно выстужен. Так оно и было я помнится, ложась спать, чтобы не замерзнуть надел на себя шерстяной спортивный костюм, залез с головой под одеяло, и то чувствовал, что в доме холодновато.

Ну, а тут, маманя просто решила не заморачиваться с этим, решив что на фига ей возиться с печкой, когда дома есть свет, и электрокамин. Хотя камином, это чудо инженерной мысли назвать нельзя. Папаня, притащил его с работы еще в прошлом году. Тогда еще у нас не отключили свет за неуплату. Это была полуметровая асбестовая труба, установленная на сваренные из арматуры опоры и со спиралью, которая прилегала к этой трубе охватывая ее в несколько оборотов. Мощность этого козла, была таковой, что за пять минут работы, он прогревал дом так, как не прогревала печь и за пару часов. Правда счетчик при этом крутился как бешеный. Но мамашке на это было просто наплевать. После того как нас обесточили за неуплату, козел, так и стоял бездействуя. А сейчас похоже маманя, забыла обо всех моих предупреждениях.

Дальше можно было не объяснять. Включив камин, она легла на койку и пригревшись уснула, плюс к тому алкоголь, который просто разморил ее до такой степени, что она не пришла в себя, даже когда в доме начался пожар. Ведь наверняка еще и белье, где-нибудь неподалеку по развесила, чтобы то