резковато, и ключи, до этого момента закрепленные каким-то образом под столешницей, сорвались со своего места и упали вниз, задев мою ногу. Взяв связку в руку, сразу же обратил внимание на один из них, выделяющийся по длине и с фигурными бородками. Явно этот ключ предназначался не для входных дверей. Я сразу же перевел взгляд на металлический шкаф, и подумал, почему бы мне не попробовать. Вдруг подойдет и там окажется что-то интересное.

Ключик, подошел идеально. Похоже это был запасной, потому и связка была закреплена в потайном месте. Едва открыв сейф, с изумлением сделал пару шагов назад и опустился на край стола. Увиденное поразило меня до глубины души.

Проклятый возраст! Вот почему, мне опять в руки приходит такое богатство, а я не могу им воспользоваться. Как говорится, что такое не везет и как с ним бороться. Опять прямо в руки ко мне просится куча денег, которые я конечно возьму, но вот когда еще смогу потратить, большой вопрос. С другой стороны, насколько я помню, до начала девяностых, никаких денежных реформ не ожидается. Пусть к тому времени мне будет уже за тридцать, но ведь в этом случае до того момента, я смогу потратить их ни один раз. Да не сейчас, но три-четыре года они смогут спокойно полежать и не потеряют своей ценности. Тем более, что ради таких денег, можно забыть и о том, что я уже набрал в соседней комнате. Здесь в сейфе лежало шесть банковских упаковок с десяти рублевыми банкнотами. То есть фактически шесть тысяч. Откуда они здесь взялись, меня не особенно интересовало, хотя, кто еще их мог сюда положить, кроме завмага. И наверняка для очередных подарков или отката за тот самый товар, что сейчас заполняет подсобное помещение до самого потолка. Еще в прошлую жизнь я не однажды слышал какие деньги проходят через руки продавцов и тем более завмагов, поэтому особого удивления я сейчас не испытывал, кроме разве что того, что все это попало мне. Да и размышлять было тоже некогда. Поэтому я, быстренько похватав эти упаковки, рассовал их по карманам, быстренько проверил остальные полки сейфа, затем, выдернул из замка связку ключей, и тут же бросившись к выключателю, потушил свет. Ужом как можно быстрее добрался до подсобного помещения. Там набросил на спину рюкзак, подхватил свою сумку, и также ползком, добрался до запасного выхода, который выходил на соседнюю улицу.

Первоначально я планировал выбираться через окно. Пусть даже разбив стекло. Но теперь имея на руках ключи, решил попробовать воспользоваться ими. Если не подойдут, то выдавить стекло всегда успею, а если подойдут, то и нет вообще никаких проблем. И плевать на сработавшую сигнализацию, ведь даже если придется разбивать окно, то она все равно сработает. Но через двери выбраться всяко быстрее. Пока милиция приедет к магазину, я успею уйти достаточно далеко. Тем более, что уже заранее наметил маршруты отхода. Главное было добраться до городской поликлиники, до которой от здания магазина не больше двухсот шагов дворами. Со стороны соседнего переулка, на ее стене имелась пожарная лестница, по которой можно было подняться на чердак. Там я и собирался на время оставить рюкзак с набранной одеждой, чтобы ближе к лету, наведаться сюда вновь, и уже вполне официально переодеться в эту одежду. Как раз к этому моменту, шум связанный с ограблением универмага, должен был стихнуть.

Все произошло совсем иначе, из-за чего все планы пошли коту под хвост. Один из ключей вскрыл запертый замок, я резко приоткрыл дверь, вываливаясь в переулок, и тут же ускорился, стараясь оказаться как можно дальше от этого места. Увы, стоило мне пробежать два десятка шагов, как меня догнал какой-то мужчина, видимо случайно оказавшийся здесь и схватил за плечо, останавливая, и разворачивая лицом к себе.

— О, Сидоров! А, ну-ка признавайся, что ты делал в такой поздний час в магазине, и что это такое у тебя в сумке и рюкзаке.

Это был Кощей. Какого черта он шлялся по ночному поселку было непонятно. Но то, что он поймал меня было плохо. Хотя бы потому, что он прекрасно знал меня и не только в лицо, и вполне мог заявить о моей поимке. От неожиданности и сильного волнения, я никак не мог сосредоточиться, чтобы применить свой дар, и хотя чувствовал, что время уходит с огромной скоростью, ничего не мог предпринять.

Кощей, между тем взял себе в руку мою сумку, приобнял меня за плечи, заодно вцепившись ладонью в лямку рюкзака, и к моему немалому удивлению, потащил меня куда-то в глубину переулка, хотя со стороны центральной улицы уже во все слышались сирены подъезжающей милиции, прибывшей на сработавшую сигнализацию.

— О! Это за тобой? — Вещал между тем Константин Константинович. — Не тормози, шевели ногами, а то сейчас вместе вляпаемся и мало никому не покажется.

А ведь действительно, подумал я. Физрук меня сейчас фактически тащит куда-то в глубину дворов. Если вдруг мы попадемся на глаза милиции, то виноватыми сделают нас обоих. Даже то, что у меня по карманам рассовано шесть тысяч рублей, еще ничего не значит. Я вполне могу обвинить во всем Кощея, сказав, что случайно проходил по улице… Хотя нет. С деньгами может это и прокатит, а вот с детской одеждой точно нет. Ему-то она точно не нужна. Если бы я брал что-то другое, то вариант обвинить мужчину, еще мог бы сработать, а так, вряд ли кто-то мне поверит. Правда, не совсем понятно куда он меня тащит в таком случае, но в любом случае, это гораздо лучше, чем попасть в руки милиции. В этом случае хоть и говорили, что минимальный возраст для уголовного наказания четырнадцать лет, но сажали и в двенадцатилетних.

Тем более, что по советским законам грабеж с ущербом более тысячи рублей, считался уже тяжелым, а у меня в карманах было шесть тысяч. Даже если бы меня не посадили, то приют мог показаться, как бы не худшим наказанием. А то, что меня бы отправили туда, не было никаких сомнений. В общем все висело на волоске, и то, что мне на пути попался Кощей, возможно было даже и лучше, любого другого исхода. Если конечно…

…В голову, почему-то вдруг, пришло воспоминание о местном маньяке, одаривающим женщин и девочек, крупными суммами.

— А ведь, Кощей не женат! — Почему-то всплыла в голове мысль. — Да ну, какой из него сексуальный маньяк, он на своих ходулях едва