– А мы тебя убьем. Да сядь ты! – раздраженно велел он напуганному Недреду. – В переносном смысле. Напишут в газете, что от сердечного приступа скончался некий Недред – инженер из Турции. Жары не выдержал. Или от страха. – Петр засмеялся.

– Совсем не смешно. – Он снял и надел очки с обиженным выражением лица. – Думаешь, приятно вот так…

– Не надо было влезать, искатель приключений!

* * *

Горюнову спросонья показалось, что идет снег. Сухой, мелкий, такой обычно дробно стучал по металлическим отливам за окном и по стеклам. Еще не открыв глаза, он лежал и прислушивался, уже ощущая сквозь веки, какой пасмурный день. Так хотелось думать, что это снег!..

Тихо и душно – кондиционер выключили, иначе фильтры забивало мгновенно. Работал только потолочный вентилятор, который гонял пыль и аромат навязчивых духов Зарифы – смесь запахов лаванды и мускуса, там было и еще что-то в их составе, но лаванда забивала всё и ассоциировалась у Петра с тем, как пахло в шкафах дома в Твери. Мать везде раскладывала мешочки с лавандой от моли.

«Значит, я как моль, не люблю этот чертов запах. Где она только покупает эти антимольные духи? Надо бы натравить на торговца этой дрянью приятелей Недреда, чтобы они взрывчатку там заложили».

Он приподнялся на локтях, сонно щурясь. Спал сегодня в комнате, на полу около балкона. Окна они с Зарой задраили, но под балконную дверь все же просочился… Нет, не снег – песок. Рыжеватый, колкий, он уже хрустел и на зубах.

Петр подошел к окну, посмотрел в красноватый клубящийся туман за окном. Видимость не больше полутора километров, да и та относительная. Пульсирующая буря может пройти за несколько часов, а может растянуться на несколько суток. Аэропорты закрыты.

Зара еще спала, из-под ее подушки торчали «Стар» и ручка подаренного вчера ей Петром зеркала с фальшивым топазом.

Взяв свою одежду, он тихонько вышел в коридор и невольно вздрогнул, увидев себя в зеркале. Он сбрил вчера бороду, оставив усы, и еще не привык к своему новому обличью. Загорелое лицо заметно отличалось по цвету там, где недавно была растительность. Однако выглядел теперь Петр моложе и суровее – резче выступили скулы, жестче стала линия подбородка, заметна крепкая шея. То что нужно для заместителя по безопасности. Теперь только слегка подзагореть – и порядок.

Выйдя на улицу, он надел солнцезащитные очки и краем гутры закрыл нижнюю половину лица, как делали бедуины в пустыне. Отменять встречу на конспиративной квартире из-за бури уже поздно, и он сам торопил события. В такую погоду «хвоста» наверняка не будет. Да кроме приятеля Басира, за ним в Багдаде за много лет никто никогда не следил.

Петр, продираясь сквозь колючие волны песка, накатывающие вместе с воздушными потоками горячего воздуха, засмеялся, вспомнив арабскую поговорку: «Промокший насквозь не думает о дожде». «Им бы целесообразней было придумать другую, – сообразил он, щурясь и пытаясь задерживать дыхание с порывами ветра. – Когда песок везде и хрустит на зубах, забил уши и глаза, не думаешь о песчаной буре».

Условный звонок в квартиру в обычном высотном доме, и вот Петр, отряхнувшись насколько это было возможно за порогом, шагнул внутрь. Открыл сам Тобиас. Выглядел он предельно собранным, и Петр понял, что тот ограничен по времени, а информации много.

– Кури, – разрешил связной, хотя обычно здесь курить не разрешал. Тобиас знал, что так Горюнов быстрее сосредотачивается. – Давай сперва по Ваджи. Есть возможность устроить его в госпиталь в Париже. Центр считает Ваджи более перспективным, чем ты прогнозируешь. Существует надежная договоренность, и можно его отправлять, снабдив инструкциями. Во Франции Абдуззахира будет ждать наш человек. Дадут служебную квартиру от госпиталя, а как встанет на ноги, то снимет жилье или купит, подыщем ему что-нибудь. Госпиталь хороший, там и правительственные чиновники оперируются, – Тобиас подмигнул. – Сам понимаешь, выгодное местечко. Зарплата, может, не ахти, но докторишка твой парень шустрый, подработает еще где-нибудь, да и мы в долгу не останемся. Разъясни ему. Патоки налей, что о нем во Франции знают, считают талантливым, сможет развиваться и в научном плане.

– Откуда его знают во Франции? – он поискал глазами пепельницу, Тобиас встал и подал ему медную плошку с подоконника.

Окна были закрыты плотными металлическими жалюзи, горели бра на стенах. Комната напоминала офис, а не жилое помещение. Даже металлический шкаф в углу, как в бухгалтерии.

– Он там бывал на конференциях, сюда приезжали французские специалисты, когда лечили Саддама и его родственничков. Наш Ваджи, оказывается, ассистировал, его запомнили. Ну, скажем так, это полуправда, но и он пусть так считает, и некоторые доктора во Франции теперь тоже в этом убеждены. Главное знать, кого и как убеждать. Но теперь уж раскроем ему, на кого он работает.

– А как быть с этим? – Петр достал из кармана вчерашнее творение Недреда и протянул связному.

– Что тут? Я ведь турецкого не знаю, – раздраженно дернул плечом Тобиас. – Это ты у нас полиглот.

Горюнов вкратце рассказал ему о прибытии в Багдад инженера, о целях и задачах, поставленных перед ним, о том, что Недред ищет помощи.

– Вообще-то, я уже начал действовать. Времени на раскачку не было, – сознался Петр, с опаской ожидая реакции связного. – В этой тетради вся информация по ИГИЛ, какой он владеет. Можно будет уточнять детали в процессе, но я вечерком почитал, похоже, не врет. Особенно занимательна та часть, что касается России. Со дня на день будут готовы документы на имя Рашада Сафира Назира, диплом и водительские права. Я тут подсуетился. У Ваджи есть знакомый журналист, который выдаст заметку об умершем в госпитале от сердечного приступа турецкоподданном Недреде Ердеке.

– А дальше… – поторопил Тобиас, щелкая кнопкой шариковой ручки, которую вертел в руках.

– Наш доктор оперировал дочку замминистра транспорта, – Петр хмыкнул и уточнил: – Пластику носа делал. Они тут на этом помешаны. Восточные красавицы довольно носатые. Снимет никаб, и на этом восточная сказка закончится…

– Короче!

– Короче, он перед доктором в неоплатном долгу, и устроить хорошего инженера с опытом работы в стамбульском порту для него не составит труда, тем более если Недред дальний родственник Ваджи.

– Ты шутишь? Они что, правда родственники? – изумился Тобиас.

– Вот видишь, ты тоже поверил. Значит, и замминистра клюнет. А если Центр выдаст добро после оценки этой тетрадочки, – Петр постучал по ней указательным пальцем, – то Недред ничего не имеет против