Придя в волчью стаю — всегда стоит показать клыки низкоранговым самцам. А он явно был низкоранговым — простой сторожевой пëс.

Но высокоранговые не заставили себя долго ждать.

— Будь осторожнее, юноша, — сказал бархатный баритон из-за стола. — Командую здесь я.

Говорил из-за спины, из-под фуражки, но очень уж знакомый голос это был. Тот самый, который днëм ранее вещал о недопустимости игорных заведений на его корабле.

Шкаф-крупье уже был готов взять нас за шкирку и выволочить наверх, а я уже был готов отбиваться, но всë решила дипломатия.

— Господин капитан, — отчеканил я. — Мы с моим другом были приглашены в ваш замечательный клуб Антоном Замойским. Мы можем удалиться и потерять к вам всякое уважение, либо оплатим билет и примкнём к вашим нестройным рядам.

— А-антох, — окрикнул капитан. — Это правда?

— А? — морда Замойского высунулась из толпы над каким-то столиком. — Да. Они со мной.

— Ты потратил на них оба своих приглашения? Ну, дело твое, — хмыкнул капитан. — А как у вас с наличностью, господа мои?

— А что, есть повод сомневаться в её наличии?

— О, да ни малейшей. И раз вы при деньгах — вносите вступительный взнос за весь месяц плавания вперёд, и добро пожаловать в мой греховный уголок — резюмировал капитан. — Тысяча с персоны. Деньги пойдут на благотворительность, само собой. В поддержку ветеранов Третьей Австралийской Кампании.

— Может разовый билет? — несмело предположил Станислав.

— Никаких разовых, — поднялся с места бугай. — Или — на выход!

Итак, пожалуй, время отвлечься и немного поговорить о математике. Разумеется, я к тому времени уже посчитал деньги и прикинул стоимость чемоданчика. В купюрах после покупки у меня оставалось двести шестьдесят тысяч, каждый слиток стоил около трехсот, бутылки тоже стоили немало, но их оценивать я не решился. Итого у меня на руках было около двух с половиной миллионов. Вроде бы и много — но, прямо скажем, и не густо. Примерно столько стоила средней паршивости меблированная трёхкомнатная квартира в столице. А утопленный «Корвет-45», предположу, стоил около половины этой суммы… В колониях недвижимость стоила дешевле, однако всё остальное могло быть куда дороже.

Именно поэтому сильно сорить деньгами и быть меценатом я точно не собирался. Как и не планировал заигрываться и ставить слишком много. Иначе толстые пачки банкнот к окончанию пути легко планировали превратиться в жалкую горстку монет.

Но две тысячи рублей за вход, и ещё тысяч пятьдесят, проигранных за столом — могли стать неплохой инвестицией, чтобы обрасти связями и знакомствами.

— Ну, что ж…

В общем, пока качать права я не стал. К тому же, тут особых вариантов не было — и можно было покуда согласиться с правилами этой игры. Ну, на некоторое время.

Двадцать сотенных — максимальная купюра имперок — отправились в фонд поддержки ветеранов малоизвестного мне конфликта. Ещё пять сотен — были моей ставкой.

— С таким стартом — добро пожаловать за наш стол, господа, — крякнул капитан. — До высшей лиги вы ещё, видимо, не доросли.

— Однажды дорастём, — кивнул я, усаживаясь. — Будем считать, что это наша пробная игра.

— То есть деньги у вас есть, да? Хорошо. Правила вам известны? Никаких эликсиров и приспособлений. И никаких оскорблений Императорской фамилии.

Я кивнул. На нас уже косились. Недовольно так даже косились. За столом помимо нас и капитана сидела дама лет сорока пяти, моложавая, достаточно безвкусно накрашенная. Один худой, седой усатый господин с бегающими глазками — ну, там было всё понятно. Заядлый игрок. Смуглый парень, не то индус, не то араб и совсем юный белобрысый парень — на вид сильно моложе меня. Позже я понял, что он не то сын, не то внук того седого старика. И весёлый, улыбчивый полноватый блондин.

И все они, включая смуглого и паренька глядели на нас как голодные гиены. Дескать, сейчас-сейчас, подойдите только поближе к нашему столу уж мы урвем из вас кусок свежего молодого мяса…

Ну-ну. Слюни подберите, трюмные хищники…

Разве что вот этот вот блондин смотрел дружелюбно.

— Тапани, — сразу протянул нам руку, а говорил с лёгким финским акцентом. — Добро-о пожал-ловать!

Максимальная ставка была десять, мне пришли карты… И вот тут я столкнулся не большой неприятностью. Я вдруг понял, что нихрена не знаю правила.

Вот так вот. Точнее, помнил, но окончательно запутался в комбинациях.

Нет, в прошлой жизни приходилось поигрывать в покер, хотя как настоящие профессионалы считать карты я никогда не умел. Прикол в том, что в отличие от карточных колод, которые я знал из прошлой жизни, здесь номерных было всего пять. Двойка, тройка, четвёрка, пятёрка и шестёрка. Вместо привычных семерки-восьмерки-девятки-десятки шли внезапно какие-то неизвестные мне петух, собака, конь и бык. Дальше почти привычно — валет, дама, король, только вот вместо туза — «Империя» в форме короны.

В этой жизни по текущим правилам я играл считанные разы. И теперь две эти системы окончательно перепутались в голове.

В итоге первые три кона я пасовал после первой же карты на столе, так как с трудом понимал, какая комбинация может выиграть. Рискнул поднять, только когда пришла пара петухов — но тут же на столе оказались пара дам, и я решил сбросить.

— Как осторожно вы играете, Александр, — почесал усы старик. — Обычно молодцы вашего возраста куда импульсивнее.

— А я играть не умею, просто не стесняюсь этого, — сказал я. — Ну, и когда рискуешь — лучше делать это не спеша, не торопясь. Ведь, так, капитан?

Капитан снова крякнул, посмотрел почти с сочувствием:

— Ну, спустить все, что у вас есть за душой, до конца рейса вы и не спеша успеете.

— Скажите, капитан, а зачем вы это всё организовали? — чуть не перебил его Станислав. — Ведь на торжественном вечере вы говорили совсем другое?

— Знали бы вы, сколько раз мне уже задавали этот вопрос! Вы не понимаете, юноша, что карточные игры и выпивка в дальних рейсах — многовековая традиция, и что желающих скоротать таким образом досуг джентльменов всегда будет предостаточно. А если на корабле не будет места, где им разрешит собираться лично капитан — то такие места обнаружатся в каждом полулюксе, или на какой-нибудь кухне в третьем классе, среди тухлой рыбы и остро заточенных ножей — вы это предлагаете?

— Не