Шрифт:
Закладка:
Я уже готова влепить ему еще один удар, но он успевает уклониться. Его плечи трясутся от смеха.
– Только сегодня днем нам было не смешно, – строго вклинивается в наш разговор из пледа Владимир. – Между прочим. Так что, давай, рассказывай все, как есть. Каких сюрпризов нам ждать в ближайшее время?
– Я не знаю. Мой отчим – бизнесмен. Я подозреваю, что ему поставляют ворованные турецкие автомобили, а он разбирает их на запчасти и продает в своих магазинах. Я выгребла его сейф и сбежала.
– А почему ты приехала сюда?
– Где-то здесь остались родственники по маме. Я их не знаю, но очень хочу найти. В тот момент, когда я решилась на побег, казалось, если я смогу найти свою бабушку, мне удастся спастись от жуткой участи быть проданной в гарем. Теперь я понимаю, как глупо было на это надеяться…Даже если бы я ее нашла, как она смогла бы защитить меня от вооруженных бандитов? Я и маму не очень хорошо помню. Когда она умерла, мне было всего три годика.
– А от чего она умерла?
– Отчим всегда говорил, что от сердечного приступа. Подробностей я тоже не знаю. Все, что у меня есть – фотография. И фамилия – Чернышева. У отчима фамилия Кубышкин.
– Кубышкин. Смешная у него фамилия, – развеселился Никита.
– Только сам он далеко не смешной, – скрестив руки на груди, качаю головой я.
– И что же нам с тобой делать? – потирает подбородок Владимир.
– Я не знаю… Но, если сейчас останусь одна, после того, как мое местонахождение выяснили, ничего хорошего меня не ждет. Мне даже представить страшно, что они со мной сделают.
– Тебя вычислили по телефону, – хмурится Владимир. – К сожалению, это наша вина. Поэтому мы тебя никуда не отпустим. Завтра с утра накопаем информацию про твоего турецкого многоженца. Посмотрим, чем его можно нейтрализовать. Только одна просьба – что бы ни случилось, мы играем на одной стороне. Это относится ко всем. Никаких психов и попыток уехать. Или увильнуть от обязанностей. Ясно тебе, Никита? А если Аня окажется в щекотливом положении, придется жениться.
– Куда уж яснее, – понуро запустил камень по воде мой ловелас.
– Я не пойду за него замуж, – покачала головой я.
– К тебе понятие ответственности относится точно так же, как и к Никите, Анечка. Иначе нам не выпутаться. Ясно?
– Ясно.
Обратно мы поднимались, когда стрелки часов показывали начало второго ночи. Я все также крепко держалась за Никиту, пытаясь не подвернуть ногу, а он, стиснув зубы, молча тащил два объемных пакета с мусором – у дедушки в поместье было непринято оставлять отходы на пляже.
– Завтра же поедем в торговый центр и купим тебе новую обувь, – процедил сквозь зубы он.
– Так противно, что я держу тебя под руку? – усмехнулась я.
– Нет. Просто не хочу, чтобы ты подвернула ногу и хромала все оставшиеся девять дней.
– С чего вдруг такая забота?
– Начинаешь привыкать к ответственности? – разразился веселым смехом дядюшка и подхватил лавирующую на неровной поверхности Леночку.
Мы с Никитой промолчали. В унисон, как ни странно.
Утро. Все поместье спит мертвым сном. Увы, я – жаворонок. Как привыкла подскакивать в семь часов утра, так и ничего не могу с собой поделать. Смотрю на Леночку – она сопит на другой стороне кровати. Закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Ничего не выходит. Яркое солнце залило светом всю комнату и дразнит меня своими лучами.
Осторожно выбираюсь из-под одеяла и подкрадываюсь к окну. Бассейн во дворе манит прозрачной водой. Как же хочется в него окунуться! В конце концов, никто же меня не осудит, если я надену купальник и поплаваю, пока все спят?
Быстро привожу себя в порядок в ванной комнате. Затягиваю волосы в «хвост», надеваю белоснежный купальник, подхватываю полотенце и быстро спускаюсь вниз. Мраморные ступени – то еще препятствие, но я его уверенно преодолеваю – на этот раз платформа меня не подводит. Хотя, я бы все на свете отдала за возможность променять ее на удобные сланцы.
Сажусь на один из лежаков и, вальяжно откинув волосы назад, снимаю босоножки со своих стройных ножек. Поплаваю, а потом на пляж. Воздух еще прохладный, но на ярком солнце уже тепло.
– Я смотрю, кто-то рано встал? – слышу насмешливый голос Никиты с балкона, и невольно поднимаю на него глаза.
– Не могу долго спать. Привычка, – пожимаю плечами.
–Подожди, не ныряй, я обогрев включил, – спохватывается он. И тут же весело хмыкает: – Лучше позагорай пока, а я тобой полюбуюсь.
– Я уже вчера обгорела. Мне нельзя долго на солнце находиться.
– Я тебе сейчас сброшу спрей от загара.
Через мгновение спрей летит в мою сторону, и я едва успеваю уклониться от удара в лицо и его поймать – хорошо, что я отлично играю в баскетбол.
– А чего тебе не спится? – недовольно посматривая в его сторону за очередную глупую выходку, натираю спреем плечи я.
– Тоже привычка. Когда я не в отпуске, приходится рано вставать.
– Ясно.
Я продолжаю натираться спреем от загара и делаю вид, что не замечаю Никиту.
– Я иду пить кофе. На тебя делать?
– Конечно! – оживляюсь я. Интересно, он добавит в мою порцию кофе слабительное или соль?
Пробую кончиками пальцев воду. Кажется, она уже не такая холодная. Еще немного, и можно будет спускаться.
И только окунувшись, понимаю, как ошибалась. Бр-р-р! Вода ледяная. Все, кажется, я превращаюсь в глыбу льда на фоне яркого солнца. Сделав два круга, быстро выбираюсь обратно. Закутываюсь в широкое полотенце и дрожу от холода.
Из дома выходит Никита с двумя порциями кофе на небольшом подносе.
– Я же говорил, подожди, пока вода нагреется, – передернув плечами от моего замерзшего вида, ухмыляется он.
– Мне показалось, что вода потеплела, – хмурюсь я и растираюсь полотенцем, чтобы хоть немного согреться.
Никита ставит поднос на пластиковый лежак и укрывает меня еще одним полотенцем сверху. Я с опаской слежу за его действиями из-под опущенных ресниц. Какой заботливый… Что-то изменилось в его восприятии реальности?
– Ты пьешь кофе с сахаром? – убедившись, что я надежно укрыта, садится рядом со мной он и принимается за кофе.
– Да, если это пустой кофе, – неуверенно улыбаюсь я.
– Прости, в холодильнике одна позавчерашняя барабулька. Она повсюду, и ее никто не хочет есть. Но мы можем отправиться в торговый центр за нормальной обувью и позавтракать там.
– А с чего ты вдруг стал таким добрым?
– Не знаю… Просто ты вчера сказала, что тебя собирались продать, и…мне кажется, это бесчеловечно.
