Сбрасываю с себя вещи и забираюсь под горячие струи душа. Никак не могу поверить, что за те несколько часов, которые мы с Никитой провели в торговом центре, все так круто изменилось. Чувства и мысли стали другими. Никита – этот бездельник и мажор, при сближении вдруг стал совсем иным. Нет, конечно же, он еще не совсем повзрослел, но тот парень, который появился на месте прожигателя жизни, вдруг стал для меня чем-то важным. Медленно намыливаюсь гелем с ароматом клубники. Я что, дала согласие на брак? Кажется, да.

Наверное, Никите было очень трудно сделать мне предложение. Но он сделал это, потому что хотел защитить от Асада, и я безмерно благодарна ему за рыцарский поступок.

На самом деле, я согласилась выйти за него не только из-за того, что мне на пятки наступает разъяренный Асад. В Никите есть что-то такое… даже не знаю, как это описать. Он, как лохматый дружелюбный щенок сенбернара, который потерялся и которому срочно требуется хозяйка. Желающих приобрести такого чудесного щенка слишком много, на него давят с женитьбой, вот он и оградился ото всех стеной.

Представляю ли я себя его женой? Удивительно, но сегодня очень хорошо представляю. Наверное, потому что, несмотря на всю свою инфантильность и эгоизм, где-то глубоко внутри Никита может любить по-настоящему. В нем нет той жестокости и алчности, которые так рьяно проступали в моем отчиме и Асаде.

Я ведь с самого начала в него влюбилась. В ямочки на щеках, в зеленые глаза… Может, он окончательно остепенится, и у нас получится хорошая семья? Кстати, как его фамилия? Кажется, Орлов… Орлова Анна Андреевна. Вроде, звучит красиво.

Я выбираюсь из ванной и тщательно сушу волосы феном. Выбираю свободное пляжное платье цвета нежной мяты, которое приобрела в торговом центре. Платье отлично освежает меня даже без косметики. Или это новое состояние так влияет на мою внешность?

Подхожу к большому зеркалу и с любопытством рассматриваю свое отражение. Прежней Ани больше нет. Есть другая Аня. Та, которая внезапно влюбилась в пляжного ловеласа, и теперь ей кажется, что все звезды с неба упали к ее ногам. В сердце поселился целый букет ощущений – и растерянность, и блаженство, и бесконечное счастье. Конечно, моя тревога никуда не делась. Я очень боюсь вторжения Асада. Что, если мы не успеем пожениться?

«Спокойно, спокойно, – успокаиваю себя я. – Дом полон охраны. Даже если Асад решит ворваться сюда, у него не получится сделать это незаметно».

Подкрасив губы и ресницы, переобуваюсь в красивые сланцы (о, счастье!) и спускаюсь вниз.

Никита вовсю орудует возле плиты. Пританцовывая в такт веселой песне, он сыплет на мясо перец и соль. Початая бутылка сухого красного вина, полупустой бокал – судя по всему, мой будущий муж тоже не очень переживает из-за предстоящей потери свободы.

– Тебе с кровью? – заметив меня краем глаза, интересуется он.

– Нет. Мою порцию прожарь посильнее.

Я подхожу совсем близко и становлюсь рядом с ним у рабочей поверхности.

– Волнуешься? – поддевая стейк специальной вилкой, стреляет в мою сторону зелеными глазами он.

– Есть немного, – улыбаюсь я.

– Сейчас налью тебе «каберне». Помогает расслабиться…

Два ловких движения – и стейки скворчат на сковороде, а второй бокал наполнен до краев.

Из радио что-то затягивает Миша Марвин. Никита вручает мне бокал с вином, подхватывает меня за талию и кружит в медленном танце.

– Тебе что, совсем не страшно? – расслабляясь в его объятиях, заглядываю ему в глаза я.

– В смысле? Боюсь ли я Асада? Нет. Хотя, на всякий случай надо будет поставить бейсбольную биту у входа в спальню.

– Лучше сразу автомат положить. Чтобы наверняка, – обвивая его шею свободной рукой, усмехаюсь я. – Только я не про Асада спрашивала. Я про завтрашнее мероприятие. Ты же еще не передумал?

Никита касается губами моей шеи.

– Нет, – выдыхает мне на ушко он. – Я не передумал, птичка. Если создавать семью, то только с тобой. Мне кажется, у нас все получится идеально. Даже дети.

– Дети? – напрягаюсь я.

– А ради чего тебя притащил к себе домой дед?

– Ну, может, он ошибается, и никаких детей не будет.

– Если их не будет, все сложится вообще отлично… – его губы продолжают скользить по моей шее.

– А где мы с тобой будем жить после свадьбы?

– Немного потусим у деда, а после, когда улягутся все неприятности, вернемся в Москву. У меня есть собственная квартирка. Правда, однокомнатная, но на первое время нам ее хватит. Потом разменяемся, – его зубы осторожно прикусывают мочку моего уха, и я чувствую, как по телу летят тысячи искр.

– А как же моя работа в школе? – от неконтролируемых чувств колени становятся ватными, и я против воли подаюсь ему навстречу.

– О, птичка, в Москве школ – на каждом углу по штуке! – его руки поглаживают мою спину, опускаются ниже, и будущий муж прижимает меня к себе сильнее. – Если захочешь работать, скучать тебе не придется. А если выяснится, что мы с тобой все же ждем детей, о работе придется забыть. Дети – это тоже работа.

Я вздыхаю. Как просто! Еще вчера мы ссорились, будто кошка с собакой, а сегодня обсуждаем совместное будущее и детей, и это не кажется странным.

Песня заканчивается, и Никита, чмокнув меня в щеку, снова нависает над плитой.

– Ты выбрала фильм на вечер?

– Сейчас…

Я забираюсь за барную стойку и придвигаю к себе его сотовый телефон. Отпиваю глоток вина и вбиваю в поисковик: «Крутые фильмы ужасов». Листаю результаты.

– «Фото на память». Не смотрел?

– Нет. Какое эпичное название, – ворочая стейки, смеется Никита. – Кстати, надо купить тебе новый телефон. Сколько можно пользоваться одним на двоих?