Шрифт:
Закладка:
— Нет. Просто я должна кое-что тебе рассказать.
— Мне не интересно.
— Егор! Ты должен приехать.
— Знаешь, что, Ленок, — недобро усмехается в трубку мой бывший муж, — ищи себе другого идиота и мальчика на побегушках. У меня есть дела поинтереснее.
— Егор, пожалуйста!
— Иди на фиг, — и отключается.
И вот сижу я вся такая растерянная, посланная в далекие дали, и не знаю, что делать дальше. В душе полный бедлам, опоры нет и, кажется, будто кругом зловеще шелестят зыбучие пески.
Хочу переслать Малову фотографии, как-то начать разговор, но пелена перед глазами мешает. Не вижу экрана, буквы расплываются.
Как же так? Что это за игры такие жестокие?
Я не понимаю…
Ползу на кухню, придерживаясь одной рукой за стену. Мне нужна аптечка. В ней должна быть валерьянка. Другого успокоительного у меня отродясь не было, а я бы с удовольствием бахнула бы чего-то посерьезнее. Чтобы забыться, заснуть, а когда просплюсь, чтобы в голове уже все прояснилось и встало на свои места.
Ох уж эти мечты.
Валерьянки нет. Поэтому я просто выпиваю пару стаканов холодной воды. В животе стынет, горло перехватывает спазмом, но мне плевать. Это все фигня по сравнению с тем, как полощет растерянную душу.
А потом звонок в дверь.
Я никого не хочу видеть, никого не жду. Мне нужно просто побыть одной. Просто поспать, но звонок нагло повторяется, вынуждая подойти к двери и открыть:
На пороге Егор. Злой, вздрюченный и явно в дурном настроении:
— О чем ты хотела поговорить?
Я молча сдвигаюсь в сторону, и пропускаю его в квартиру.
***
Я не знаю, как начать разговор. У меня в голове роится столько мыслей, столько дурных предположений и беспорядочных слов, что из всего этого бедлама сложно вычленить что-то конкретное.
Егор ждет. Сложив руки на груди, стоит и смотрит на меня. Поза напряженная. Он будто стянутая до предела пружина, которая вот-вот сорвется.
— Ты меня ради этого позвала? Полюбоваться и тяжко повздыхать? — холодно спрашивает он, и у меня щемит. Больно щемит, глубоко. Надрывно.
— Егор, — обхватываю себя за плечи, пытаясь то ли спрятаться от пронизывающего взгляда бывшего мужа, то ли просто согреться, — та девушка, с которой я тебя поймала… С кальяном… Кто он такая?
Серый взгляд темнеет:
— Какое это теперь имеет значение?
— Просто ответь.
Егор недовольно морщится:
— Мы когда-то учились в одной школе.
— Ты с ней тогда…почему?
— Что почему?
Очень сложно говорить, но я не сдаюсь:
— Почему ты решил променять меня на нее? В тот вечер…
— Лен, что за вопросы спустя столько времени?
— Для меня это важно.
Молчит.
Все и так понятно, но мне хочется услышать это от него. Получить подтверждение того, что я не придумала, что мне не показалось.
— Ты это сделал в отместку, да? За то, что я тебя якобы обманывала?
— Якобы? — недобро усмехается он, — Ну ты артистка, Ленок. Восхищаюсь.
— Погоди минутку, — я оставляю Малова на кухне, а сама иду в комнату за его телефоном. А заодно и свой прихватываю.
Когда возвращаюсь, Егор смотрит в окно.
Я смотрю на его напряженную спину и едва дышу. Каждый глоток воздуха кирпичом падает в легкие, причиняя боль.
Что же с нами произошло? Почему?
— Я хотела тебе отдать вот это.
Он, не торопясь, оборачивается, а когда видит мобильник в моих руках, непонимающе хмурится.
— Это твой телефон, — подхожу ближе, — я нашла его в снегу…после того случая, когда ты изображал из себя Тарзана.
На мужских щеках появляется легкий румянец. Засмущался немного.
Забирает у меня аппарат и крутит его в руках, потом нажимает на кнопку:
— И правда мой, — удивленно вскидывает брови, — все это время он был у тебя?
— Да. Валялся в шкафу. Хотела выкинуть и не смогла, — уныло шмыгаю носом, — а сегодня, после твоих слов о доказательствах решила его включить.
В меня тут же впивается пристальный хищный взгляд, но отступать поздно и отнекиваться я не собираюсь.
— Включила, посмотрела переписку.
Малов криво усмехается:
— И как? Понравилось?
— Нет.
— Сочувствую.
Он колючий, как еж, которого раздраконили, а у меня нет ни сил, ни терпения, чтобы приглаживать его иголки. Меня ноги еле держат.
— Это все не правда. Все, что тебе присылали тогда и сейчас – это неправда.
— Сейчас? — переспрашивает Егор и снова активирует мобильник. Ищет. И находит, — надо же, какая романтика в новогоднюю ночь.
В голосе полно горечи.
— Это неправда, — устало повторяю я, — он пришел, попытался подмазаться, я его отправила восвояси. На этом все.
— И я, такой дебил, должен тебе поверить.
Я игнорирую его выпад, и захожу в свой мессенджер:
— Мне тоже приходило письмо в новогоднюю ночь.
— Да ты что?
— Просто посмотри, — протягиваю ему мобильник.
Егор явно не горит желанием что-то там смотреть, но все-таки забирает его и опускает взгляд.
Смотрит.
Хмурится.
Не понимает.
Я тоже ни черта не понимаю, но хочу разобраться.
— Это старые фотки.
— Мне их прислали как новые.
— Кто? Зачем?
Я только развожу руками. У меня нет ответа на эти вопросы.
— Ты дальше полистай. Там еще много интересного есть.
Все, силы закончились. Я медленно сажусь, облокачиваюсь на стол и утыкаюсь