глаз старейшины, Джучибер скорее почуял, чем догадался, что тому не очень хочется быть хоть чем-то обязанным кому бы то ни было. И тут же он понял причину, почему Оритай испытывает неловкость. Скоро состоится всеобщий съезд, где будут решать вопрос об избрании хана, и голос каждого старейшины будет на счету.

– Твоё гостеприимство – для нас лучшая благодарность. Мы лишь возвращаем долг,– проговорил Джучибер, поднимая чашу с кумысом. Оритай поспешно, несмотря на то что ему как наиболее старшему за столом полагалось присоединиться последним, поднял свою чашу. Слова Джучибера давали ему возможность сохранить лицо. Особенно перед Мунгету.

Далее разговор пошёл о предстоящей завтра с утра облаве. Было решено, что всего в ней будет участвовать семьдесят четыре охотника, остальные на всякий случай останутся в курене при табунах и скоте. К удивлению Содохая, Джучибер предложил, чтобы облаву возглавил Мунгету.

– Твой сыновец знает эти места лучше нас,– обратился он к Оритаю,– ибо мы с Содохаем здесь только гости. Было бы не плохо, если бы ты позволил занять ему место распорядителя охоты.

При этих словах лицо старейшины в первый раз за весь вечер потеряло налёт мрачной угрюмости, а губы растянулись в довольной улыбке. Ещё бы! Высокородный нойон, сын самого Хайдара оказывал немалое уважение его племяннику, согласившись занять место ниже своего положения, и даже почтительно просил об этом его самого. Тот же нойон Арвед или кто иной из баргинских старейшин, так не поступили бы.

– Что же,– степенно ответил Оритай, поглаживая свою редкую бородёнку.– Думаю, что это будет разумно.

Он самодовольно глянул на племянника. Мунгету был несколько смущён разговором и оказанной ему честью.

– Благодарю тебя, Джучибер. Нойон Джучибер,– поправился он, почтительно склоняя голову.

Перед тем как лечь спать, Содохай обошёл десятников, сообщив им о предстоящей охоте.

На сборы людей подняли ещё затемно. Боевое оружие и воинскую справу, кроме щитов и луков, оставили в курене. Для Джучибера и его воинов нашлись рогатины и несколько охотничьих копий.

С первыми лучами солнца выехали в сторону леса. На листьях деревьев и на траве ещё блестели капли утренней росы. В кустах весело щебетали птицы. Достигнув опушки леса, охотники остановились и выстроились в цепь, разбившись на десятки и пары.

Сквозь заросли ехали осторожно, стараясь не терять из вида ближайших товарищей. Старшие десятков иногда перекликались между собой, указывая общее направление движения. Джучибер находился почти в самой середине цепи охотников. Слева от него был Мунгету, справа один из его нукёров – одноглазый Кайдан.

Вскоре заросли стали гуще. Джучибер несколько раз терял из вида соседей, когда ему приходилось объезжать препятствия в виде поваленного ствола могучей сосны или небольшого, усеянного камнями овражка. Иногда встречались каменистые увалы, поросшие редколесьем, стали попадаться неглубокие ущелья с неровными краями и холмы с плоской, словно срезанной ножом, вершиной и крутыми склонами.

Джучибер выехал на тропинку, пробитую сквозь подлесок зверьём к водопою. Она шла в нужном ему направлении, и он поехал по ней. Внезапно его жеребец громко фыркнул, оскалил клыки и прянул назад. По-видимому, хищник был где-то неподалёку.

– Чуешь его? Не бойся,– Джучибер успокаивающе потрепал Кентау по шее. Его взгляд обежал близлежащий подлесок. На одной сучковатой ветке он заметил клочок сероватой шерсти, оставленный зверем. Джучибер наклонился к нему, пытаясь рассмотреть поближе. И тут внутри у него всё захолодело, ибо шерсть принадлежала отнюдь не тигру. Это был тугрский барс!

До этого Джучиберу ни разу не доводилось встречать этого грозного хищника. Барс был немногим меньше тигра, но превосходил последнего быстротой и подвижностью, а его страшные клыки длинной в полторы ладони могли с лёгкостью пробить не только череп быка, но даже кольчугу.

Джучибер видел зверя, затаившегося на самой вершине утёса. Барс лежал на самом краю узкой скалы, высматривая сверху добычу. Его серая как у волка шерсть сливалась с камнем. Ветер тянул в сторону и, судя по всему, он не почуял появления охотника. Нойон бросил взгляд в сторону, пытаясь рассмотреть, что же привлекло на себя внимание зверя. Внизу, между деревьями промелькнул силуэт человека. Приглядевшись, Джучибер узнал шапку Мунгету.

Он мгновенно оценил грозившую тому опасность. Перехватив древко рогатины и выставив перед собой щит, Джучибер мелкими осторожными шажками стал подкрадываться к затаившемуся хищнику. Он старался не глядеть прямо на зверя, дабы тот не почувствовал его приближения.

Джучибер метнулся вперёд и ударил рогатиной в подставленный бок хищника, когда тот уже приготовился к прыжку. В боку зверя открылась широкая рана, из которой хлынул целый поток крови. Барс взревел от неожиданной боли, обнажая пасть, из которой торчали его страшные клыки. Удар, нанесённый коттером, был силён, но не смог уложить зверя. Древко рогатины сломалось под тяжестью огромной кошки, когда барс обернулся и с утробным рыком бросился на Джучибера.

Теперь только смерть могла остановить разъярённого «хозяина гор и лесов». Джучибер хладнокровно выставил вперёд свой щит, а пальцами правой руки крепко стиснул рукоять длинного ножа. В следующее мгновение барс налетел на выставленный недрогнувшей рукой щит, опрокинув человека наземь. Уже падая, Джучибер со всего размаху всадил клинок в белоснежное брюхо зверя.

Удар о землю был настолько силён, что выбил из груди дух, а в глазах поплыли мутные разноцветные круги. Уже слабеющей рукой, из последних сил, он ещё раз вонзил нож в навалившуюся на него тушу, и только потом осознал, что зверь лежит неподвижно.

Всё было кончено. В голове Джучибера мелькнула нелепая мысль о том, что хорошо здесь место ровное: нет камней или коряг, иначе он бы непременно сломал себе спину. Почему-то было больно дышать, а в левой ноге ощущалось жжение. Он закрыл глаза, пытаясь расслабиться и унять сердцебиение.

– Джучибер! Нойон Джучибер! – он услышал чей-то громкий взволнованный голос, звавший его по имени,