– Это свои!

Когда жеребец Джучибера поравнялся с ним, то воин с поклоном поздоровался. У него было тёмное от загара лицо, на котором посвёркивали жёлтые с хитринкой глаза. Джучиберу он показался странно знакомым.

– Здравствуй нойон Джучибер! И ты будь здоров Содохай! Гляжу, здорово ты разъелся на ханских харчах. Видать твой отец больше не гоняет тебя по всему куреню как раньше.

– Э-э, постой-ка,– наклонился к нему с седла Содохай.– Это ты что ли, Мунгету?

Вместо ответа воин, блестя белыми зубами из-под чёрной нитки усов, весело засмеялся.

– Ты помнишь Мунгету, Джучибер? Он вместе с нами жил у старого Хучудара.

– Точно,– кивнул Джучибер и неожиданно улыбнулся.– То-то, я смотрю: что за рожа разбойная нас встречает?

Мунгету засмеялся ещё громче и пошёл рядом с всадниками.

– А чего это вы так встали? Набега ждёте?

Воин перестал сразу смеяться и сделался серьёзным.

– Неладно у нас, нойон Джучибер. Ой, как неладно,– он покачал головой.– В курене всё узнаете.

Курень состоял из трёх десятков юрт, в которых проживало около двухсот человек мужчин, женщин и детей. Заехав, Джучибер и его спутники обратили внимание, что внутри стана не было привычного оживления. Не было видно женщин и детей. Обитатели куреня сидели по своим жилищам, только несколько десятков вооружённых мужчин столпились возле большого костра, горевшего у одной из юрт. Они разом обернулись к подъехавшим. Лица людей были мрачно насуплены.

– Здравствуйте люди! Да будет милостива к вам Покрытая Шерстью с Острым Клыком! – поздоровался Джучибер, подняв в знак приветствия правую руку.

– Так ведь это же Джучибер сын Хайдара! – произнёс чей-то громкий голос, и люди разом заговорили ответные приветствия.

– Будь здрав, нойон Джучибер. Пожалуй в мою юрту и будь нашим гостем,– раздвигая толпу собравшихся вперёд протиснулся глава куреня. Джучибер узнал старейшину Оритая.

Молодой нойон, прижав руку к груди, учтиво поклонился и слез с седла. Содохай и остальные последовали его примеру. Оритай отдал несколько распоряжений ближайшим родовичам. Те, разобрав между собой воинов Джучибера, повели их по своим юртам на постой. Сам же Джучибер вместе с Содохаем и Мунгету, приходившемся Оритаю сыновцем, направился в юрту старейшины.

Гостей усадили недалеко от очага. Жена и две дочери старейшины быстро расстелили на ковре перед ними скатерть и стали выставлять угощение, а сам хозяин, усевшись напротив прибывших, завёл с ними обычный в таких случаях разговор о здоровье, табунах и о благополучии. Лишь только когда перед гостями появились чаши с кумысом, котёл с горячим шулюмом, блюда с мясом и несколько румяных пшеничных лепёшек, ничего не значивший разговор прекратился.

Джучибер с Содохаем ели молча, лишь изредка бросая короткие взгляды старейшину. Сам Оритай был невысокого роста и сухощав телом. На круглом морщинистом лице со шрамами на лбу и у виска выделялись необычные для коттера тёмно-карие глаза. Длинные седые усы и тощая бородёнка свешивались на грудь. Весь его облик напоминал, что в его жилах течёт немалая толика крови орхай-менгулов.

По мрачному лицу старейшины Джучибер догадался, что тот сильно чем-то озабочен, но терпеливо ждал, когда хозяин сам начнёт рассказывать.

– Тигр-людоед объявился,– натужно произнёс Оритай.– Двух моих табунщиков загубил. Мунгету с охотниками загнали его было в западню, но он ушёл.

– Одному из моих охотников, брату жены, хребет сломал,– угрюмо вставил Мунгету.– Вчера схоронили.

– Пока мы ехали, то не заметили каких-либо следов,– произнёс Джучибер, а Содохай подтверждающее кивнул.

– Да он на нас не здесь напал,– принялся объяснять Оритай.– В первый раз случилось на летних пастбищах в самой Волчьей Пади, а сюда мы откочевали два дня назад. Думали, что здесь он незаметно подкрасться не сможет, да и лес тут редок, укрыться ему негде. А прошлой ночью он зарезал двух овец прямо у самих юрт, а под утро уволок собаку. Потому-то курень и сбили в круг.

– Логовище у него где-то в чащобе. Неподалёку,– вставил Мунгету.

– Люди боятся кочевать дальше на лесные поляны,– продолжил старейшина.– А здесь или в степи нам оставаться не с руки. Так ни кони, ни скот жира не нагуляют.

Выслушав рассказ Оритая и Мунгету, Джучибер задумался. Леса Волчьей Пади и лежащие за ними пустоши Мулдуана изобиловали хищным зверьём. Кроме волков, на стада и отары нередко нападали тигры, которых голод выгонял из тайги. Тогда пастухи и табунщики нескольких куреней объединялись и устраивали большую охоту на хищника.

В облаву на тигра выходили с боевым оружием, прихватив ещё и собак. Нередко «хозяин гор и лесов» погибал после яростной схватки, покалечив не одного пса и ранив нескольких охотников. Иногда бывали случаи, когда на месте боя оставались тела охотников, а полосатый победитель, мягко ступая пушистыми лапами, уходил обратно в таёжную глушь, зализывать раны.

Но сейчас летняя перекочёвка в этих местах закончилась и многие семьи разошлись по своим кочевьям малыми аилами, дабы не мешать друг другу. Это было плохо. Джучибер знал, для того чтобы собрать достаточное количество людей потребуется несколько дней, а вкусивший крови человека хищник может напасть в любое время.

– Я с моими нукёрами могу помочь вам? – спросил он старейшину.

– Мы бы были тебе благодарны, сын Хайдара,– ответил тот.

Но, прежде чем произнести слова ответа Оритай на какое-то мгновение отвёл свой взгляд в сторону. Подметив это едва уловимое движение