с патронами пять сорок пять, четыре разовых сухпая и берцы. Два сухпая раздербанили сразу. На портативном нагревателе разогрели борщ, намазали галеты паштетом. Заваривать чай и кофе не стали, и Юшка прибрала их себе в загашник.

Я взял берцы, переобулся. Прихватил пару пачек с патронами, начал заряжать пустые магазины. Автомат мой остался в катакомбах, но это не беда, подберём другой. Судя по итогам дня, оружие на каждом шагу валяется.

— Здесь как будто сражение было, — оглядывая стены, сказала Юшка.

На подоконнике и возле мойки всё было заляпано высохшей кровью, от обеденного стола и стульев остались ошмётки, стены в подтёках и царапинах от осколков.

— Деревня, — беззлобно усмехнулся Звездун. — Дон здесь группу Тощего гранатой размотал, а потом в окно повыкидывал. Я раз пятнадцать этот момент пересматривал. Тощий руками как крыльями махал, взлететь пытался.

— И чё, взлетел?

— Не взлетел. Дон ему перья выщипал. А как без перьев летать?

Я рассовал магазины по карманам разгрузки.

— Кончайте воду лить. Всем спать, завтра денёк будет послаще этого. Внук, дверь входную запри.

— Нахрена, начальник? — лениво потянулся здоровяк. — Кому мы тут понадобимся?

— Запри. Или я тебя на всю ночь часовым назначу.

Спал я плохо, ворочался, сначала снилось, что болит отстрелянный мизинец, потом Великий Невидимый гнался за мной по штреку, обдавая вонючим дыханием. Несколько раз я вскакивал, бешено озирался и укладывался по-новому. Под утро проснулся от тягучего ощущения тоски. Душу глодало… Лёжа на полу, я долго силился понять, что именно меня гложет, пока не догадался: чего-то не хватает. Чего?

Начал перебирать в уме: патроны, жрачка, гранаты… Это всё не то. Гранаты реально нужны, их практическую ценность я впервые осознал в этой самой квартире, когда пускал на распыл снайпера. Но сейчас дело не в них, а…

Меня передёрнуло. Я выхватил пистолет и поднялся на колено. В комнате тянуло сквозняком. Но я точно помню, что Внук закрывал дверь. Значит, кто-то вышел и, вернувшись, оставил её открытой.

Я прошёлся взглядом по спящим: Внук, Звездун, Гоголь… Юшки не было. Если поссать ушла, то давно пора вернуться, я уже минут десять не сплю.

Толкнул в бок Внука.

— Чё…

Я приложил палец к губам. Здоровяк среагировал с пониманием и мгновенно. Нащупал автомат, отщёлкнул предохранитель и отполз в сторону, взяв под прицел вход в комнату.

Выждав ещё минуту, я приподнялся и на полусогнутых прокрался к выходу. Заглянул в коридор. Дверь на лестничную площадку была приоткрыта, щель позволяла рассмотреть лишь кусок отштукатуренной стены, на которой дёргалась тень. Одновременно с ней я почувствовал озноб. Меня заколотило. Ещё одно проявления восприятия тварей. То, что тень на стену отбрасывала именно тварь, сомнений не возникло, искажённый силуэт выглядел гротескно. Я посмотрел на Внука и одними губами показал: тварь.

С лестницы доносились урчание и чавканье. Сколько их там? Если одна, то справлюсь. Две… Достал портсигар, вынул шприц с жёлтой меткой. Сейчас уже можно. Не потому что хочется, а потому что нужно — сама ситуация того требует. Внук, заметив шприц, закусил губу.

Я вколол наногранды, глубоко вдохнул, мысль заработала чётче. Пистолет убрал, вытащил нож. В тесноте лестничной клетки лучше использовать холодное оружие, да и лишний шум поднимать не хочется. Подошёл к двери, выглянул из-за косяка.

Это действительно была тварь. Одна. Крупный подражатель, крупнее того, которого пытались высушить в яме. Он склонился над тем, что ещё недавно было Юшкой и ковырялся в её животе, выдёргивая кишки и заглатывая их словно сосиски. Ноги петлюровки конвульсивно подрагивали. Одного взгляда хватило, чтобы понять: тут уже не поможешь, оставалось спасать себя.

Я проговорил вполголоса:

— Корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали…

Эта скороговорка всегда получалась у меня лучше остальных. Подражатель поднял голову и проговорил:

— Вилава…ри… лавира…ва…ли… ла…ли…

Стараясь не делать резких движений, я вышел на площадку. В окно бил яркий утренний свет. На его фоне фигура склонённого над телом Юшки подражателя выглядела слегка размытой, и я не сразу уловил начало броска; но только вдруг у самого лица возникла широченная пасть, усыпанная мелкими острыми зубами — и мощный удар в плечо. Меня развернуло и отбросило к противоположной квартире. Если бы не только что принятая подзарядка, валятся мне с раздробленными костями, но усиленное нанограндами тело всё же успело интуитивно среагировать и смягчить удар. Тем не менее он был очень сильный. Плечо онемело, но лишь на мгновенье. Наногранды восстановили чувствительность и дееспособность, я подскочил, и сделал это вовремя, потому что развернувшийся подражатель снова нацелился на меня. Пусть он и не такой быстрый как багет или язычник, но реакция всё равно будь здоров.

Дальше всё произошло ещё быстрее. Я отклонился от следующего удара и точь-в-точь повторил приём Старшины, всадил нож подражателю под подбородок. Тот рухнул даже не пискнув, лишь прочертил когтями по стене три кривых полосы.

На площадку выскочил Внук, за ним Гоголь. Вид лежащей у моих ног туши подражателя заставил обоих посмотреть на меня с опаской.

Выглянул Звездун и протянул разочарованно:

— Нанокуба нет. Сколько бабла потеряли.

Гоголь выставил перед собой автомат. Сначала направил на разорванное тело Юшки, потом на подражателя. Снимал. Возле окна шуршал пропеллерами коптер. Я не заметил, когда он появился, возможно, пролетал случайно рядом, хотя я в такие случайности не верю.

Звездун присел перед Юшкой на корточки, обстучал карманы, вытащил пакетики с кофе, чаем, платёжную карточку и сказал равнодушно:

— Жаль бабёнку, теперь и постебаться не над кем.

Внук качнул головой и проговорил о своём:

— Он, видать, в соседней квартире сидел.

Это вряд ли, я бы почувствовал. Подражатель появился здесь под утро, причём шёл целенаправленно, как будто ведомый кем-то специально, и караулил. Ждал первого, кто выйдет из квартиры, и дождался Юшку. Да, её действительно жаль. Но не меньше было бы жаль и Внука, и Гоголя, и этого балабола Звездуна.

Я снова посмотрел на жужжащий у окна коптер. Кто тобой управляет? Не Алиса точно, она бы предупредила, и не кто-то из её операторов. Это проделки Мозгоклюя. Сам бы он вряд ли на такое решился. Привести сюда подражателя — не степ перед камерой отплясывать. Всё это с благословения какого-нибудь всесильного конторщика сделано.

— Группа, завтракаем и уходим.

— Куда? — спросил Гоголь.

— После завтрака скажу.

— А с Юшкой что?

— Можешь похоронить, если есть желание.

— Бесполезно, — махнул рукой Звездун. — Твари всё равно