дело, а сейчас они благоразумно держаться на расстоянии, всех так сразу не достать. Боевого опыта у меня мало. Андрес показал несколько приёмов для ближнего боя, кое-что подсмотрел у других. Но этого недостаточно. Нужны тренировки.

Пискнул планшет, похоже, пришло сообщение. На его звук отреагировала вся троица. Один крикнул:

— Второй этаж!

Решение возникло мгновенно. Я перекинул ноги через подоконник, спрыгнул на козырёк. Дал незрячую очередь по двоим у подъезда в надежде, если не попасть, то хотя бы напугать, и свалился на голову третьему. Обхватил ладонями лицо и рывком сломал шею. Не поднимаясь, перекатился на газон. По звуку определил, где находятся остальные и рванул в противоположную сторону. Выбежав на открытое пространство, увидел бегущих от Депо зайцев. Дал очередь, заставляя их залечь, и припустился ещё быстрее.

От овощного киоска, прикрывая меня, заработал автомат Внука. Бил он не точно, но он и не Звездун, чтобы хвастаться меткостью. Главное, притормозил зайцев и позволил мне уйти.

— Ноги, Внучара! — прыгая за киоск, выкрикнул я.

Он рванул с места в карьер, а я перезарядился и выпустил весь рожок в начавших подниматься длинноухих. Снова перезарядился и побежал следом за Внуком, стараясь держать киоск на линии между собой и зайцами.

Внук уже успел добраться до следующей пятиэтажки, нырнул в проход и встал на углу. Едва я пробежал, он начал короткими очередями отсекать зайцев от киоска. Те разошлись по сторонам, открыли ответный огонь и, прикрывая друг друга, мелкими перебежками начали двигаться на нас. Вдвоём против пятнадцати стволов не устоять. Я дёрнул петлюровца за плечо и кивнул вглубь дворов.

— Туда.

— Заплутаем.

— Не заплутаем.

На ходу быстро отбил на планшете:

Звездун, ты где?

Звездун: мы на месте. Что дальше?

Поверти башкой, там должны быть обломки. Видишь?

Звездун: вижу.

Под ними подарок для нас. Хватай и вали к промзоне. Найди там местечко повыше и прикрывай нас.

Звездун: принял.

Минут десять мы пробирались сквозь буйную поросль черноклёна. Пришлось использовать нож. Он легко перерубал ветки в два пальца толщиной. Зайцы сунулись было за нами, но мы отбили им охоту, выпустив в проход по магазину. Потом заросли кончились, и мы вывалились на широкую луговину. Похоже, раньше здесь был какой-то спортивный комплекс. С одной стороны сохранились остатки трибун, центр зарос травой высотой в пояс. Справа стояло двухэтажное здание, на кромке крыши застыли покосившиеся буквы: О спорт, ты… Последнее слово было снесено, остались только изогнутые прутья арматуры.

— Эй! Лапы к небу! — раздался резкий голос.

Из травы перед фасадом поднялись люди. Семь бойцов в цифровых камуфляжах, в броне, на головах армейские панамы как в американских боевиках из девяностых. Ещё три панамы торчали в окнах первого этажа. У одного пулемёт, остальные вооружены лёгкими штурмовыми винтовками SCAR[1]. Лица грубые и злые, в чёрных разводах, я бы даже сказал — неприветливые лица.

Всё тот же голос с заметным акцентом прошипел:

— В уши долбимся? Лапы вверх, сказал! Или положу обоих.

Он передёрнул затвор, и мы одновременно бросили автоматы.

— Кто это? — шепнул я.

— Рейдеры, — так же шёпотом ответил Внук.

[1] Боевая штурмовая винтовка Сил специальных операций производства Бельгии и США.

Глава 8

Вот только их нам не хватало…

Я много слышал об этой социальной прослойке территориального населения, но столкнуться довелось впервые. Вооружение и экипировка у них явно тяготели к Прихожей, так что правильнее было бы называть их прихожанами. По сути, они и были прихожанами — их боевыми диверсионно-разведывательными группами, которые хоть и подчинялись руководству Прихожей, часто действовали в личных целях, что по меркам военных правил можно приравнять к террористической деятельности. Однако вряд ли они судят о себе в подобном ключе. Терроризм, диверсии — неважно, как называть, главное, заработок, остальное не имеет значения.

Личный состав таких групп состоял либо из местных отбросов, либо из наёмников с Земли, которым наобещали кучу вкусного, а о том, что путь обратно заказан, сообщить забыли. В Прихожей и Водоразделе это считалось вполне нормальным способом коммуникации и решения своих проблем чужими руками. Гук именно с ними бился сейчас в Полыннике. А этот отряд как-то просочился. Какого дьявола они тут забыли?

Рейдер с квадратными скулами и усиками a-ля фюрер сказал:

— Bob, führe sie hinein, leuchte nicht. (Боб, заводи их внутрь, не светись)

Говорил он по-немецки, я даже уловил диалект: баварский. В бытность своего обучения в универе, я писал по нему реферат, поэтому легко отличаю мягкие формы баварского от резкого берлинского.

— Wie Sie befehlen, Herr Speck. (Как прикажете, господин Спек)

А здесь слышался уверенный славянский акцент, предположительно, польский. Он же отзывался и в русской речи, слишком много шипящих с ударением на «пш», «ш» и «ж». Одним словом, пшек.

— Что уставились, загонщики? Ко мне мелкими шажками… Стоп! Ложись!

Мы выполнили все команды, как послушные псы. Бежать влево, вправо, назад бесполезно. Это не зайцы из Петлюровки, тут изначально видна серьёзная подготовка, и, похоже, все под дозой. Движения дёрганные, стремительные, и ощущение, как будто давят. Чужая воля в каждом взгляде, в повороте. Нечто похожее я испытал, когда столкнулся со старшим Трезубом. Может поэтому я и не почувствовал рейдеров до того, когда они позволили себя обнаружить.

— Руки в стороны, ноги развести!

Нас обшманали по всей науке. Забрали оружие, запасные магазины, планшеты. Пшек подкинул на ладони мой нож, кивнул уважительно и передал Спеку. Закрепили на запястьях пластиковые наручники, подхватили под локти и волоком затащили в здание. Внук зацепился носком за ступеньку, сомневаюсь, что нарочно, но ему всё равно отвесили кулаком по почке. Петлюровец зашипел, выкатил глаза. Церемониться эти ребята не привыкли.

Нас затащили в фойе, бросили посредине. Пшек пихнул меня в бок и спросил:

— Кто такие, откуда?

Поджав под себя ноги, я попытался сесть.

— А чё, телевизор не смотрим?

Он ударил меня по губам, я засмеялся:

— Что, лях, в Прихожей телевещание не работает?

Пшек щёлкнул пальцами, подошли двое, начали меня бить. Били холодно, расчётливо, без нервов, стараясь доставить как можно больше боли и увечий. Разбили лицо, свернули нос на бок, пробили печень. Я молчал, лишь иногда всхрюкивал, когда прилетало слишком сильно. Но всё равно старался улыбаться. Боль пройдёт, раны залечат наногранды, но стоит ответить на вопросы, нас убьют. Никто из этой компании не собирается отпускать двух зашлакованных загонщиков. Рейдеры зашли в Развал с