Шрифт:
Закладка:
Пошарил ладонью вокруг себя. Под руку попалась тряпка. Развернул. Старая майка типа алкоголички, рваная, в пятнах плесени, на бинты такую пускать чревато. Есть вариант оторвать рукав от рубахи. Я примерился… Жалко. Ладно, потерплю, да и болит уже не так сильно.
Снаружи долетел глухой звук. То ли выстрел, то ли доску сломали. С минуту я всматривался в проход. Никого. Глотнул из фляжки, выдохнул, глотнул ещё раз. Воды оставалось мало, пара глотков на дне. Постучал по трубе над головой. Пусто. Постучал по следующей, та же история. Впрочем, чего я ждал, если водопровод лет тридцать как не работает.
Пока зайцы себя не проявили, необходимо решать проблему с обувью. Берц вышел из строя, факт, но ближайший обувной в Загоне, так что придётся ремонтировать. Срезал остатки супинатора, втиснул ногу. Половина стопы вылезла наружу. Ремонт вышел не очень, но куда деваться. На контрольной точки потребую у кладовщика новую пару. На время шоу обеспечение у меня по второму разряду, вот пускай и обеспечивает.
Прошло уже с полчаса, зайцы по-прежнему никак не проявлялись. Решили не трогать меня? Либо засели где-то неподалёку, ждут, что я сам выползу. Ну-ну, пусть ждут. Время меня не напрягает, я могу сидеть тут хоть до утра.
Достал планшет. Зарядки оставалось на полноценный сериал, а вот со связью херовато. Толстые стены подвала глушили сигналы. Попытался отправить сообщение — ноль. А мне сейчас очень нужно пообщаться с Алисой, да и со своими переговорить не мешает. Новостей и претензий масса.
Возле входа возникло шевеление. Похоже, зайцы проснулись и накидывают чего-то… Тряпьё, сухие листья, щепки. Запахло крапивницей. Запах яркий, резкий. Я сорвал бандану, повязал на лицо. Что они задумали? Хотят, чтобы я мутировал? Но в лучшем случае на это уйдёт пять-шесть дней. У них ног не хватит, дожидаючись, пока я стану тварью.
— Эй, охотник, жив ещё? — раздался весёлый голос. — Лови тогда!
По коже словно лезвием провели. Что намечается, сообразить не успел, но подскочил и рванул дальше от выхода. По проходу пополз газ, дым, какая-то едкая пыль. Всё тот же резкий запах крапивницы. Я успел сделать только десяток шагов, как за спиной защёлкали искры — и по всему проходу полыхнуло. Жёстко с надрывом загудело пламя, в нос ударило палёным и кисловатым. Стало светло-светло. Я увидел в полу открытый люк и, не задумываясь о последствиях, прыгнул головой вниз…
Высота падения составила метров двенадцать. В падении сконцентрировался, перевернулся в воздухе и легко приземлился на ноги. Спасибо нанограндам, иначе переломал все кости. Не учёл рану, и зашипел от боли, приземлившись на полную ступню. Мгновенно откатился в сторону и замер.
Пламя пронеслось над люком, лишь слегка оцарапав неровные края и обдав горячим дыханием потолок. А следом тишина. Ни шагов, ни выстрелов. Минут десять ждал продолжения банкета, вглядываясь в отверстие над головой, а потом осознал: зайцы сделали своё дело, зайцы могут уходить.
А мне надо выяснить, что это за место.
Первая мысль — штрек. Воздух прохладный и слегка отдающий сыростью. Не затхлый. По бокам застыли неровные стены со следами отбойных молотков. Пол в мелких выбоинах, справа у стены кострище и груда ящиков. Их наверняка приготовили, чтобы развести новый костёр, но то ли не пригодились, то ли разводильщики приказали долго жить, а только свежих следов присутствия человека не наблюдалось.
Без сомнения, это часть тех самых катакомб, о которых говорил Рыжик. Он же сказал, что по ним проложен кабель от Резервной электростанции до Северного поста и предупредил, что сюда лучше не совался, ибо у тварей тут шабаш. А вон и кабель — нечто толстое впритык к стене, обмазанное глиной.
Я присел над кострищем, потёр в пальцах золу. Да уж, древнее только говно мамонтов. Но вряд ли это оставили прокладчики кабеля, скорее, старатели, причём, довольно творческие. На стене углём начерчены имена и названия в готическом стиле, дебильные рожицы. На первом курсе университета я баловался такой хернёй. Рисовал на стенах подъездов всякие граффити, но таланта для подлинной красоты не хватало. А вот Данара создавала настоящие шедевры. На этой почве мы и познакомились. И подружились. И полюбили друг друга. И по всему получается, что Кира своими способностями пошла в маму. В шесть лет они рисует лучше, чем я в тридцать.
Возле ящиков валялось тряпьё, старая обувь, консервные банки, остатки трёх лежанок. Настоящий лагерь. Старатели или дикари — не имеет значения. Как они сюда попадали? Понятно, что через люк. Но каким образом? Приспособлений для спуска-подъёма не видно. Если только опускали сверху верёвочную лестницу, когда приходили, и вытягивали, когда уходили.
Я подошёл к люку. Высоко, не допрыгнуть. Естественно, тут больше десяти метров. Можно составить ящики, допрыгнуть до края и подтянуться.
Нет, тоже не вариант. Ящики поломаны, обычная груда тонких досок с гвоздями. И ничего подходящего в пределах видимости, что помогло бы подняться. Да уж, сам себя загнал в ловушку. Хотя какой у меня был выбор?
Над люком мелькнула тень, и прежний весёлый голос заявил:
— Эй, Дон, приятно тебе сдохнуть! Ха! Знаешь, что это? Могила твоя.
Я сдвинулся в сторонку, чтоб не попасть под выстрел, и крикнул:
— Покажись.
— Нахрена?
— Рожу твою хочу запомнить. Набью, когда в Петлюровке встречу.
— Покажусь, а ты в меня пулю. Вот тебе! — в проёме возникла рука с вытянутым средним пальцем, и тут же исчезла. — Видел? Это тебе на дорожку. Тварям привет!
Сверху на люк упал дощатый щит, теперь если и удастся добраться до края, всё равно не выбраться. Заяц, сука.
Я вернулся к лагерю. Остаётся один путь — к Резервной станции. Идти далеко, от моста до места стычки мы шли часа полтора, это около семи-восьми километров. Дорога под землёй потребует времени больше, путеводителем послужит кабель. Хоть в этом плане без проблем.
Припадая на раненную ногу, я медленно двинулся вдоль кабеля. Через сотню шагов упёрся в баррикаду из камней и досок. Похоже, те же старатели постарались. Здесь у них был контрольный пост. На полу куча отстрелянных гильз, использованная пулемётная лента, пустой цинк. Нехило они тут отстреливались. Но это явно следы не
