Его размышлений хватило в аккурат до дома, а там, во дворе, он с недоумением обнаружил какое-то слишком уж многолюдное сборище.

– Не понял… Это чего, Сашка приехала?

Сашку – свою родную сестру – он любил, правда, особенно сильно любил он её на расстоянии. Она славилась умением давать советы, которых у неё никто-никто не просил, и мало того, не просто давать, а догонять и всучивать их насильно! Причём тот факт, что она о предмете разговора знает значительно меньше собеседника, её никогда не останавливал в принципе…

Воронов же, несмотря на его профессиональную выдержку, советов от профанов терпеть не мог и никогда не делал вид, что они ему пригодятся, чем сестрицу сильно раздражал.

– Вон он, уже приехал! Маааам! Андрей приехал! – взвыла как сирена его сестра, вызвав у Воронова спонтанное желание развернуться и нажать на газ… Дальнейшее поведение сестрицы его насторожило – она, широко и умильно улыбаясь, шла к машине и даже как-то руки раскинула по-особому, типа обнять.

– Саш? – Воронов подозрительно прищурился. – А чего это ты такая вся… добрая?

– Андрюшенька, я так тебе рада, так рада!

– Какая-то тут есть засада… – в тон её словам подумал бдительный Воронов, и, разумеется, был прав. Засада имелась, и ещё какая!

За столом на кухне, кроме Сашкиных детей и вялого, умученного Сашкиным характером супруга, обнаружилась лучшая её подруга Лиля, которая с ходу начала на Воронова томно смотреть и вызвалась помочь ему разгрузить машину.

– Ой, Андрееей, ну, что же ты никогда Сашеньку не навещаешь? Я так давно тебя не виделаааа… – тянула она визгливым голосом, от которого у Воронова на затылке волосы дыбом становились.

Лилю эту он терпеть не мог, и было за что! Почему-то она решила, что он будет счастлив, если она обратит на него своё драгоценное внимание, а если учесть, что всё своё свободное время девица тратила на просмотр ток-шоу, то понятия о жизни у неё и были такие же – токшовные!

– Или токшовывные…, – думал чрезвычайно мрачный Андрей, ловко уворачиваясь от попытки Лили его обнять, зато вручая ей вместо своей шеи трёхлитровую банку с козьим молоком. – Лиль, а ты когда обратно? Тебя на станцию подвезти? – уточнил он, когда она вернулась «опять помогать» и получила следующую банку.

– Неее, я на весь отпуск сюда: меня Сашка пригласила, – Лиля захлопала ресницами так, что казалось, вот-вот взлетит.

Вот хорошо, хорошо, что она ушла к дому и не видела, как Воронов натурально впал в ступор!

– Мам! Что происходит? – рычал Андрей в комнате у родителей.

– А что такого? – с подозрительно-невинным видом отозвалась его матушка.

– Что тут делает эта… фрррррр… – не очень-то прилично при матери выражаться так, как хотелось, поэтому Воронов просто фырчал.

– Хорошая девочка, милая, славная. Хозяйка отличная, красивая! Что тебе не нравится! – выдала мама, полностью себя разоблачая. Сказала бы, Сашка подружку пригласила, чтобы за детьми помочь присмотреть, было бы правдоподобнее, но слово не воробей. Оно вылетело, закружилось вокруг разъярённого Воронова, осознавшего, что вокруг красные флажки и это в родном-то доме!

– Мам, и ты, Брут! – простонал он и выскочил к машине.

– Андрюша, куда же ты? Сейчас ужинать будем! Мы с Лилькой, пока тебя ждали, пирожки сделали, котлет накрутили! – Сашка примчалась к брату, цепко схватила его за локоть и зашептала на ухо: – Не будь ты дурнем! Такая девчонка по тебе сохнет, а ты как бирюк какой-то! Женись на Лильке – горя знать не будешь!

От вида братской физиономии, перекошенной совсем не теми эмоциями, которые ей хотелось узреть, Сашка чуть не отпрыгнула.

– Я и так горя не знал! Правда, ровно до того момента, пока ты не взялась мне советы давать да подругу свою сватать! – он сел в машину и сердито захлопнул за собой дверцу.

– Ты куда это? А ужин? – Сашка славилась в семье крайним упорством… – Андрюш, ну, неудобно же! Мы просто посидим вместе, по-семейному.

– Не хочу! – Воронов надавил на газ и был таков.

Летние сумерки опускались над дорогой, а он всё ехал по трассе, игнорируя звонки сестры, которая с типичной своей упёртостью пыталась вернуть его «на тихий семейный ужин».

Машину, которая его подрезала, стремительно завернув на обочину, он не задел, сумел вовремя остановиться.

– Да ты… совсем, что ли! – рявкнул он, изо всех сил пожалев, что в данный момент не в форме и не при исполнении, правда, номер пcихa, конечно, запомнил. И хорошо сделал, потому что, когда через минуту узрел, что делает этот тип, больше ни на что уже смотреть не мог!

А водила из той машины выскочил, распахнул пассажирскую дверцу заднего сидения, выволок из салона собаку и пинком столкнул её с дороги вниз, по дорожной насыпи, в канаву… Ринулся обратно в машину и газанул, словно за ним гнались.

– Да тыыы! – Воронова от таких типов трясло. Да, конечно, знал он подобные случаи, даже пару таких бедолаг на обочинах находил, а одну, мелкую и тощую таксу, так вообще из сугроба достал и отогревал в собственной куртке. Очень хотел взять домой, но у отца на собак аллергия, вот и приходилось искать им новый дом. Та чёрно-подпалая таксёна ему сильно запала в душу – он даже её иногда навещал, заезжая к напарнику Васе домой и привозя собачьи лакомства…

Воронов даже не глянул вслед уехавшей тачке, ринувшись за собакой.

Нашёл её в полном шоке, перебиравшую тонкими лапами в грязной воде канавы. Нет, тонуть она там, конечно, не тонула, но и выбраться сил не было.

– Тощая, прямо все позвонки видны! Небось, надоела, кормить забывали, а потом и вовсе решили избавиться как от совсем ненужной вещи! – злился Воронов, пытаясь достать псину.

Сумерки, как они любят это делать, подкрадывались, подкрадывались, а потом внезапным прыжком нагнали на окрестности вечернюю темноту, сильно затруднив Андрею задачу.

– Так, давай-ка, собака, выбирайся потихоньку, – командовал он больше себе самому, потому что она только бестолково тыкалась ему мордой в руки и поскуливала, страшно боясь, что ему надоест её вытаскивать и он уйдёт, бросив её тут. – Ну, что ж такое-то? Может, трос принести? А что? Обмотаю тебя под передние лапы и достану! – решил Воронов и развернулся было вскарабкаться на насыпь за тросом, но собака так горестно закричала за его спиной, что он плюнул, махнул рукой и на разумность, и на удобство, вернулся, ступил ногами в грязную, взбаламученную воду канавы да вытащил на руках свисающего, как тряпка, совсем молодого добермана.

– Так! Не реви! Не реви, я тебе говорю! Всё уже, ничего страшного не будет! – Воронов подталкивал собаку вверх, потом забирался сам, подтягивал её за собой, короче, изрядно умаялся, пока преодолел совсем даже несложное препятствие. – Была бы обувь сухая –