Шрифт:
Закладка:
Все это колыхалось и дребезжало самым невообразимым образом.
В конце концов, если бы турниры были настолько травмоопасны, то люди не считали бы их праздниками, неуверенно подумал Мирддин.
«Кестрел» под номером 6, заворачивая, чиркнул по пилону, срезал конец крыла, кувыркнулся и пошел к земле вниз головой. Футах в десяти от поверхности самолет перевернулся, несколько раз подпрыгнул и с хрустом сел на хвост, завалившись набок.
Или люди не были бы людьми, мысленно внес поправку Мирддин.
Первой, рыча и содрогаясь, как комета, неслась «пчела». За ней, пристроившись в хвост, шел Джимми, время от времени резко бросая самолет вбок и тут же выравнивая обратно. Возможно, это была стратегия. Или непривычный двигатель. Или ему мешал гипс.
Третьим, с небольшим отрывом, шел Ланс, ровно, как по учебнику.
Железная стая с ревом пронеслась над головами, заходя на второй круг. Зрители вопили и махали флагами. Ланс, пролетая над королевской трибуной, успел отсалютовать. Джиневра зааплодировала.
— Пижон, — проворчал Артур.
«Пилигрим» под номером 8 вдруг чихнул, выпустил длинную струю дыма и сел на полосу.
— Двигатель заглох, — прокомментировал Артур. — Барахло.
Зеленая «Электра» вдруг нырнула вперед и вниз, прижимаясь самой к земле и пытаясь вклиниться в ведущую тройку.
— Номер Девять, выход из эшелона! Дисквалификация! — гаркнул в репродуктор судья у пилона.
А могло бы сработать, подумал Мирддин.
Гонщики зашли на третий круг.
— Бобби, жми! — завопил Артур.
Мирддин сильно сомневался, что кто-то из пилотов может что-то в принципе услышать из происходящего снаружи.
«Кестрел» номер 7, стойко державшийся четвертым, завернул сильнее, чем надо, и облетел пилон не с той стороны.
— Номер Семь! Дисквалификация! — громыхнул другой судья.
«Кестрел» сел на поле. Мирддин вгляделся — все стекло фонаря было густо забрызгано маслом. «Кестрел» шел то ли по приборам, то ли на интуиции. Мирддин от души понадеялся, что это был первый вариант.
На четвертом круге «Сокол» Доуэна вдруг вильнул и начал заваливаться набок. Мирддин напрягся. Доуэн ухнул вниз на пятьдесят футов, едва не врезался в пилон, в последний момент поставил самолет на ребро, обходя столб, и выровнялся. Не с той стороны столба.
— Номер Три! — начал было судья, но замолк — Джимми заложил крутой вираж в обратную сторону, вернулся, обогнул пилон и чуть не завяз в вихревом следе обошедшего его Ланса.
— Номер Три продолжает гонку! — сообщил судья, утирая платком лоб.
Мирддин выдохнул. Собственно, все, что его интересовало, уже было достигнуто — новая модель «сокола» доказала свою надежность и маневренность, а Доуэн, судя по шустрости, погибать не собирался.
Гонщики пошли на последний круг. Их осталось всего пятеро, тройка лидеров — Бобби, Ланс, Джимми и пара замыкающих — гирокоптер и гидроплан.
Артур сидел на краю трона, подавшись вперед, и отбивал ногой какой-то марш.
— Наша возьмет! — азартно заявил он.
— Еще чего! — ответила раскрасневшаяся Джиневра.
Не доходя до последнего пилона, «пчела» вдруг потеряла управление и воткнулась в землю.
Артур вскочил.
— Скорую! — рявкнул он.
Машина с крестом помчалась от ворот к самолету. Доехать она не успела — гирокоптер, шедший следом, сел — почти вертикально! — у самых обломков. Из него выскочила длинная Анна и ринулась к дымящейся «пчеле». Через минуту она показалась обратно, вместе с целой и невредимой Бобби. Бобби висла на Анне и махала руками. Они обе заскочили в гирокоптер, машинка коротко разбежалась и взмыла вверх.
— Возвращайтесь, доктор, — сказал Артур в репродуктор.
«Скорая» затормозила на середине поля, и вовремя — останки «пчелы» все-таки рванули. Вверх взметнулся язык пламени и клуб темного дыма. Во все стороны полетели комья земли и осколки деталей.
Мирддин подавил желание уткнуться лбом в ладонь.
— Потрясающе, — процедил он.
В суматохе Ланс успел финишировать первым, а Джимми — вторым, но на это никто особо не обратил внимания.
Гидроплан, вместо того, чтобы воспользоваться моментом, сбавил скорость. Гирокоптер прожужжал мимо него, как муха, прошел над своим финишным пилоном, завернул и чуть не вертикально приземлился на посадочную полосу.
Последним сел гидроплан.
Мирддин бросил взгляд на комм — вся гонка не заняла и получаса.
Тем временем победителей вынули из кабин и под белы рученьки повели к королевской трибуне. Ланс вышагивал с сосредоточенным видом и очень напоминал оживший плакат. Хромающего Доуэна поддерживал медбрат.
Бобби висла на локте у Анны, бурно жестикулировала, и они обе то и дело останавливались и начинали давиться хохотом. Вокруг них, как спутник вокруг двойной звезды, кружил доктор и пытался пощупать у кого-нибудь пульс. Летчицы отмахивались.
Ланс поднялся по ступеням.
— Первое место на турнире и Королевский кубок! — объявил Артур. — Сэр Ланселот Озерный!
Артур пожал Лансу руку и вручил ему награду — металлическую чашу, отполированную до блеска, едва ли не в полчеловеческих роста. Лансу пришлось взять ее в охапку.
У Джиневры сверкнули глаза, и она клюнула Ланса в щеку. Ланс пошатнулся и чуть не выронил трофей.
Артур хмыкнул, вздернул Ланса за плечо и поставил на место:
— Аккуратней, лейтенант.
У Мирддина начало закрадываться подозрение, что Джиневре просто нравится добиваться эмоциональной реакции от Ланса. Или от Артура. Или от обоих. Все это походило на игру по каким-то сложным негласным правилам, от попытки разобраться в которых немедленно укачивало.
— Второе место! — объявил Артур. — Джеймс Доуэн!
Мирддин перевел взгляд на Доуэна. Вот с Доуэном было все кристально ясно — он выиграл гонку, провел испытание, не рухнул носом вниз на толпу, всем все доказал и теперь намеревался с чувством глубокой гордости найти что-нибудь плоское и перейти на нем в горизонтальное положение.
Артур поздравил Доуэна (Джиневра целовать его не стала). Джимми сунул в карман куртки конверт с чеком, повернулся к публике и потряс над головой сложенными руками. А потом повернулся к Мирддину и выпятил вперед челюсть:
— Двигатель вполне. Элероны ничего. Педали… — он коротко хватанул ртом воздух, — не разобрал.
— У вас еще будет случай, господин Доуэн, — Мирддин внимательно посмотрел на высовывающийся из штанины гипс. — Что не может меня не радовать. А то у меня были опасения, что вы намереваетесь отправиться на свидание к праотцам. Прямо на глазах изумленной публики.
— Еще чего! — заявил Джимми. — Я себе еще седую бороду не отрастил. Воот такую, — он показал. — Со мной там и разговаривать никто не будет! Что еще, скажут, за сопляк явился?
— Прекрасный подход, — одобрил Мирддин.
Он еще раз посмотрел на Доуэна и решил письменный отчет пока с него не требовать. Показания с приборов можно снять и самому, а субъективные человеческие впечатления запросить позже, как оклемается.
— И, наконец, третье место… — Артур ухмыльнулся. — Анна Уолш!
Анна, встрепанная и чумазая, неловко протянула вперед руку.
Артур, вместо того, чтоб пожать, поднес ее к губам.
Анна смутилась.
— Дань вашим приоритетам, — пояснил Артур. — Умение не терять головы в гонке многого стоит.
Летчица встрепенулась:
— Ваше Величество! Только устройство гирокоптера позволило мне осуществить вертикальную посадку!
Всклокоченная и расцарапанная Бобби, стоявшая за ее спиной, громко и непочтительно фыркнула. Анна резко обернулась:
— Гирокоптер — надежная и простая в управлении машина! А не летающий бочонок, который только и может, что взрываться! Как вообще можно было додуматься! Все равно, что летать верхом на двигателе!
Бобби налилась краской, как помидор, но ответить ей было нечего.
— А зато… зато… зато теперь мы знаем, как не надо! — наконец, выпалила она.
Артур расхохотался.
— Кроме того, — сказал Артур в микрофон. — Анна Уолш награждается крестом грифона третьей степени за отвагу и проявления товарищеского духа, а дейм Роберта Браун — за вклад в испытание нового типа летательного аппарата.
У летчиц вытянулись лица — они переваривали происходящее.
— А.. а поменяться можно?! — наконец, вопросила в микрофон Бобби. Толпа грохнула.
— Нет, — лучезарно улыбнулся Артур.
Ланс уже успел сменить форму, но еще не успел осознать происходящее, как его вызвал распорядитель. Лысина его сияла, как начищенный башмак. В своем смокинге он походил на очень толстого и очень озабоченного голубя.
— Вы знаете, что победитель открывает бал? — спросил он.
— Теперь да, — сказал Ланс.
Распорядитель помрачнел.
— Но вальс-то вы танцевать умеете?
— Нет, — сказал Ланс.
Распорядитель издал негодующее фырканье. Потом подошел к телефону и нажал несколько клавиш.
— Элли. У нас проблема. Да, опять. Зайди, пожалуйста. Надолго? От тебя зависит.
Распорядитель повесил трубку и величественным жестом указал Лансу на стул:
— Присядьте, пожалуйста, — и удалился.
Ланс отошел к окну и стал смотреть, как кто-то на «мотыльке» крутит в воздухе восьмерки уже сверх программы, чисто для собственного удовольствия. Ланс позавидовал.
Торжественно шаркая туфлями, вернулся распорядитель. Он нес, прижимая к животу, громоздкий проигрыватель. Распорядитель взгромоздил ношу на стол, размотал провод, откинул крышку и включил пластинку. Раздалось страшное шуршание.
Сквозь шуршание доносилось что-то заунывное.
— Это, — сказал распорядитель, — и есть
