Утром 8 сентября паровоз прибыл на место назначения. Оставалось забронировать место в гостинице, что оказалось нереально. Все отели забили под завязку. С трудом удалось найти какую-то комнатку, от которой отказались в последний момент. Так что до вечера Антон мог провести время в своё удовольствие, осматривая окрестности Нюрнберга, и продумывая кем мог оказаться тот самый Соболь.

Как и большинство городков в Германии, этот буквально усеяли старинные здания. Антон удивлялся, как им удавалось сохраняться столь долгое время. Одних церквей здесь десяток! Словно грибы после дождя они вырастали повсюду в Нюрнберге. Церковь Святой Марии в стиле летящей немецкой готики; церковь Святого Лаврентия с двумя башнями; церковь Святого Себальда, которая простояла уже шестьсот лет.

Да и замков немало, чего стоила одна Нюрнбергская крепость, толстые стены, которой могли бы защитить людей даже сейчас под обстрелом артиллерии и танков.

И всюду, куда ни кинь взор, красные флаги с чёрной свастикой. Если Берлин столица Рейха, то этот город центр нацистской заразы, охватившей людей от мала до велика.

Возле Дворца Правосудия, где проводился очередной съезд партии, Антон остановился. Массивное здание с четырьмя этажами и красной крышей. Почему-то оно внушало трепет, по коже пробежали мурашки. Антон буквально ощущал ледяной холод, нёсшийся от дома, где обсуждались ужасные законы. Дворец напоминал монстра, что залёг в спячку, и пробуждался каждый год, чтобы сожрать новую порцию душ.

Тогда он и не подозревал, что спустя девять лет, это здание станет местом суда над всеми военными преступниками Рейха.

Антон так увлёкся созерцанием Дворца, что и не заметил, как к нему подошёл какой-то человек и произнёс чуть ли не в ухо:

-Хочешь побывать внутри?

Звягин вздрогнул и повернулся. Отто Вебер стоял рядом и ухмылялся, разодетый в чёрный костюм с петлицей в виде свастики на груди. На голове у него сидела широкополая шляпа, которую он со смешком приподнял, приветствуя знакомого.

-Ты как здесь оказался? – спросил Антон, пожимая руку. – Я думал, будешь торчать на встрече дипломатов из Вены.

-Наши австрийские друзья заинтересовались предстоящим съездом партии, - ответил Вебер. – Чуть ли не силком потащили к самолёту. Пришлось уступить, да и почему бы и нет? Зрелище вечером предстоит потрясающее. Ты ведь тоже заинтересовался! И где значок?

Антон опустил взгляд на свой серый парадный пиджак, купленный в Берлине неделю назад. Он не хотел выделяться из толпы. Надо было вправду купить нацистскую эмблему.

-Чтобы без меня делал, дружище, - улыбнулся Отто и вытащил из кармана значок. – Цепляй! Перекусить хочешь?

Спустя полчаса они сидели в небольшом, но уютном ресторане, оформленном в честь праздника в красно-бело-чёрные тона Рейха. За угловатыми столиками выпивали возбуждённые немцы, обсуждавшие вечерний праздник. Большинство курило, выпуская клубы сизого дыма, превращавшего зал в туманное царство.

Хозяин заведения, лысый мужчина в поношенном фраке с любезностью обслуживал посетителей, явно в честь великого дня, решивший выползти из кабинета.

-Боится, лизоблюд, - сказал Вебер, подливая себе вина. – По физиономии видно, что он еврей. Небось на коленях вымаливал разрешение на то, чтобы остаться здесь. Или подделал свидетельство о рождении.

-Откуда ты знаешь? – поднял брови Антон.

-У тебя слабо развит нюх на такие вещи, - ответил Отто. – В Германии нельзя легкомысленно относиться к чистоте расы. Перед тем, как прийти сюда, я просмотрел буклеты о заведениях Нюрнберга. Хозяин обладает явно выраженной еврейской фамилией Цукер, переделанной от Цукерман. Впрочем, ещё научишься распознавать людей. Не смог же определить, что я твой связной.

Антон выронил бокал и тот с дребезгом разбился.

Подлетел Цукер, который уже успел откуда-то выхватить метёлку с совком. Молниеносно убрал осколки и щёлкнул пальцами, подзывая официанта с новым бокалом.

-Алая Заря накрыла небо, - проговорил Вебер.

-И звёзды искрились во тьме… - договорил кодовые слова отзыва Антон. – Постой, но как? Мог уже давно рассказать! Чего ждал?

-Хотелось узнать тебя поближе, - ответил Отто, откусывая кусок селёдки. – В конце концов, я рискую своей шкурой, а коммунистам до сих пор не доверяю. Кто мог знать, какого разведчика пришлют. Что ж, ты неплохой парень, обладаешь умом и харизмой. Но опыта у тебя как у козла молока.

-Я считал, что связной перекупленный немец, - оглядываясь по сторонам сказал Звягин. – Слушай, а здесь безопасно обсуждать наши дела?

-Во-первых, я не продаюсь, - усмехнулся Отто, продолжая поглощать обед как ни в чём не бывало. – Во-вторых, тут стоит такой гул, что я и тебя слышу с трудом. Перестань шептать, у нас не свидание, а я не немка, готовая отдаться за пару дурацких комплиментов.

-Просто не пойму, зачем тебе работать на нас, раз ты не коммунист и не попросил денег. Это ведь предательство!

Кулаки Вебера сжались с такой силой, что казалось вилка погнётся. Глаза сверкнули, а левая рука указала на значок свастики на собственной груди.

-Я спасаю свою страну, - сказал он, впервые голос у него дрогнул. – Мой отец работал в министерстве ещё во времена императора Вильгельма. Он был блестящий дипломат, мечтал о том, что простые немцы смогут жить в мире и благополучии, не задумываясь о внешних и внутренних угрозах. Но великая война расстроила планы, он тщетно добивался мирных переговоров, чтобы остановить это безумие. В итоге миллионы погибших, страна в кризисе и глубокой заднице. А вместо императора мы имеем очередного фанатика, готового окунуть нас в пучину новой мясорубки. Нацисты – гниль, что поразила немецкое общество. И я не остановлюсь ни перед чем, пока этих ублюдков не скинут с пьедестала.

Антон с минуту собирался с мыслями, пытаясь переварить сказанное Вебером. Он пришёл к выводу, что Отто далеко не так глуп и самонадеян, как хотел показаться с первой встречи. Этот парень печётся о своём народе, пытаясь предотвратить катастрофу. А значит, на него можно положиться.

-Как ты узнал, что я буду ехать в том поезде? И как вообще понял, что я – это я? – засыпал вопросами Звягин.

-Дело случая, - пожал плечами Вебер. – Мы должны были оказаться в столице одновременно, встретиться в условленном месте. Но так сложилось, что наши пути пересеклись намного раньше. Это я придумал тебе имя и легенду. Так что, когда ты представился в вагоне, я словно столкнулся с призраком, сошедшим из моей фантазии.