Мальков удивлённо посмотрел на меня.

— О чём же тут думать, уважаемый коллега? — пожал он плечами.

Мне не хотелось с ним откровенничать, я мало его знал, да к тому же я и сам ещё не понимал, почему так сильно задели меня слова отца: «здесь хлеб, люди, а вы там в снегу пурхаетесь...» Давая разговору другое направление, я спросил:

— Прикинули в Томске, сколько будет стоить строительство одного километра?

— Как же, как же, уважаемый, расчёты я привёз. Вот распакую канцелярию, покажу, — ответил он, как мне показалось, несколько суетливо.

— А так, на память, хотя бы примерно, не помните? — спросил я.

— У нас два варианта подсчёта. Вернее, считали две группы инженеров. У одной получилось около четырёх миллионов километр, у другой — шесть. Думаю, что и те и другие преувеличили стоимость, — ответил Мальков.

— А мне кажется, и шести миллионов мало, чтобы построить здесь километр дороги, — возразил я.

— На чём же вы основываетесь, коллега?

— На опыте, — ответил я.

— А именно? — настаивал главный инженер.

— Вы ехали по железной дороге от Чума до Лабытнанги через Полярный Урал? — спросил я, хотя сам знал, что он там ехал.

— Да.

— Так вот, на её строительство уже затрачено по четыре миллиона на километр. А для того, чтобы она была настоящей железной дорогой, по которой могут нормально ходить поезда, нужно вложить ещё половину того, что затрачено.

— Ну, а при чём же тут наша линия? — словно не понимая, вновь пожал плечами Мальков.

— А при том, Лазарь Тимофеевич, — ответил я, — что здесь из-за отдалённости района от жилых мест и от путей сообщения трассу будет ещё труднее осваивать.

Мальков не стал возражать, а только сказал:

— Мне кажется, уважаемый коллега, предварительные подсчёты стоимости не имеют значения. Ведь в постановлении правительства, подписанном самим товарищем Сталиным, сказано, чтобы строили её по фактическим затратам. Главное — построить дорогу в срок, а сколько она будет стоить, пять или десять миллиардов рублей, нам всё равно. Правильно, Александр Петрович? — обратился он к Рогожину, подошедшему к нам.

— Я слышал только конец разговора, — ответил Рогожин. — То, что вы сейчас сказали насчёт миллиардов. Думаю, вы не правы.

— Почему же? — удивился Мальков.

— Да потому, что если вам всё равно, то рабоче-крестьянской копейке это не всё равно, — грубовато ответил Рогожин.

— Не понимаю, коллега, — пожал плечами главный инженер.

— Странно. Впрочем, вам это, пожалуй, и простительно, вы с начала войны за Уралом и не видели развалин сёл и городов.

— Ну и что же, ведь их восстанавливают, — возразил Мальков.

— Только не по фактическим затратам, — вспылил Рогожин. — Вы и сами по-другому думали бы, если бы ваш дом немцы разрушили, а вы жили бы в землянке или в продуваемом бараке да на коровах землю пахали.

— Значит, уважаемый коллега, вы считаете, что дорогу эту не нужно строить? — спросил Мальков.

— Не мне решать такие вопросы, — уклонился Рогожин.

— Тогда в чём же дело? — приставал главный инженер.

Рогожин не выдержал:

— А в том, что, пока наши города, сёла и дороги в промышленных и сельскохозяйственных районах не восстановлены, бросать сейчас в тундру миллиарды рублей — не слишком ли большая роскошь?

— Они окупятся, — возразил Мальков.

— Там, в обжитых районах, где, кстати сказать, тоже много нетронутых богатств лежит на земле и под землёй, они окупятся быстрей. А здесь? Через сто лет, не раньше, — махнул рукой Рогожин.

— Ну, это уж вы хватили, коллега.

— Могу сбросить половину, но не больше, а это ни вас, ни меня и никого не устраивает. Так ведь, Лазарь Тимофеевич? — посмотрел Рогожин в лицо главному инженеру.

— Отчасти я с вами согласен. Освоение района действительно будет длиться, может быть, и десятки лет. Но мы не должны жить сегодняшним днём, — рассуждал Мальков. — Нельзя терять перспективу.

— Правильно, — согласился Рогожин. — Только перспектива перспективе рознь. Здесь она слишком далёкая.

— Значит, вы всё же против строительства этой дороги? — не унимался главный инженер.

— Не против — ведь строить её мы будем по личному заданию Сталина. И, конечно, эту дорогу построят, не считаясь с тем, сколько и каких будет затрат. И каждый из нас исполнит свой долг — я не хуже других. Но мне кажется, для освоения Севера достаточно пока водных и воздушных путей сообщения. Есть Обь, Енисей, Лена и много судоходных притоков к ним, Северный морской путь. А уж потом, когда в Заполярье произойдут большие экономические перемены и увеличится население, легче и дешевле будет строить железную дорогу. И вообще, прежде чем начинать строить такую дорогу, нужны глубокие экономические исследования. Как говорится, «семь раз отмерь, один раз отрежь».

— Однако, коллега, я вас понимаю не точно, — настаивал Мальков. — Может, вы считаете, что товарищ Сталин не прав?

— Эк вы куда хватили, Лазарь Тимофеевич! — вмешался я в спор, возмущённый явным желанием Малькова вырвать у Рогожина неосторожное слово. — Нам всем понятно, что в современных условиях постоянно действующая сухопутная дорога, дублирующая Великий морской северный путь, очень нужна. Почему же вы так спрашиваете?

— Да я это так, между прочим, — снова перешёл на любезный и суетливый тон главный инженер.

— Такими «между прочим» не шутят, — оборвал я его. — И если хотите продолжать технические споры, то лучше всего предварительные расчёты стоимости строительства дороги проверьте сами и дайте о них своё заключение. Я всё же их пошлю Татаринову, а там с ними что хотят пусть