Шрифт:
Закладка:
– Мне не нужна другая. Мне нужна Ингерд, – безапелляционно отрезал я.
– Ингерд умерла. Восемьсот лет назад.
«Ингерд умерла»… Эта фраза по сей день неприятно царапала мне душу, и слыша ее, мне всегда отчаянно хотелось тряхнуть головой или закрыть уши.
– И это мне говорит бессмертный, проживший на Эсфире больше пятисот лет! А как же идея перерождения в тарианстве, которое мы давно всей семьей исповедуем? Как можно не верить в то, что она может быть жива?! – воскликнул я.
– Священные лучи Аш-Таара, освятите путь моего брата-безумца! – промолвил Вальгард, воздев руки к потолку. – Пролейте свет на темные, потаенные глубины его мозга! Эрик, для того, чтобы душа поскорее очистилась и перешла в Небесный мир для перерождения, ее прежде всего постигает забвение. Забвение, Эрик! И возродившись в новой жизни, душа уже не помнит прошлого! А значит, твоя Ингерд, даже если вдруг она возродилась, может быть, живет припеваючи в каком-то из миров и знать тебя не знает и не помнит ничего. Может, у нее семья есть – муж, ребенок. А ты, как дурак, все ждешь чуда!
– Я не чуда жду, а встречи, – возразил ему. – Она перед смертью оставила пророчество о себе. Мне просто нужно довериться своему шестому чувству. Моя интуиция мне подсказывает, что я на правильном пути. И меня с него никто не собьет и не переубедит.
– Эрик, ты сходишь с ума. Как ты не понимаешь? У тебя чердак протекает! – рявкнул брат, потрясая руками. – Крыша едет, черепичкой по-тихому шурша! А все из-за твоего упрямого желания жить прошлым, а не настоящим! Пойми это уже, в конце концов!
– Если бы ты разбирался хоть немного в психиатрии, то знал бы, что псих не осознает своего сумасшествия и никогда не признает себя таковым. Скажи шизофренику, что у него проблемы, и он тебе ответит, что проблемы не у него, а у тебя. И вообще, должен заметить, что с тех пор, как ты стал тренировать курсантов в Северной Академии, твой лексикон изрядно подпортился. Молодежь дурно повлияла на твою разговорную речь.
– Да к черту мою речь! – не на шутку кипятился Вальгард. – О Боги-и! Брат, разуй глаза и посмотри по сторонам – вокруг уйма прекрасных женщин, в конце концов, если тебя тянет на блондинок, найди себе светло-русую красотку и будь счастлив!
– Меня не тянет на блондинок. Дело не в цвете волос и не в красоте, хотя Ингерд для меня по сей день остается идеалом красоты.
– А в чем же?
– В личностных качествах. В характере, манерах. Особом шарме, присущем только ей, особом магнетизме.
– Значит, найди себе женщину, похожую на Ингерд характером и привычками.
– Не-е-е-т, Вальгард, ты меня не понял, – покачал я головой. – Мне не найти никогда девушки, подобной Ингерд. Потому что таких нет! Мне не нужна бледная копия, мне нужен неповторимый оригинал! Это все равно что сравнивать дешевый стеклянный страз с бриллиантом высшей пробы! Мне нужна та самая Ингерд, которая была моей женой. Ингерд, а не похожая на нее блондинка, понимаешь? Либо она, либо никто! Другого не дано!
– А вдруг ее пророчество было ошибочным? – задал мне вопрос Вальгард, обреченно глядя на меня. – Она сама, по твоим словам, считала себя не очень сильной провидицей.
– Я уверен, что в тот момент она все увидела верно. Но если допустить подобное, то я все равно не изменю своих принципов. Если мне суждено слететь с катушек, так и не дождавшись ее, значит, такова судьба. Вы с Астрид, уверен, не оставите меня наедине с поехавшей крышей. Сдадите в дурку в Альтарре, будете апельсины присылать портальной почтой. Только выбирайте такие, с кислинкой. Не очень люблю сладкие, ты знаешь.
Вальгард шумно выдохнул, глядя на меня так, словно я уже повредился рассудком и за мной выехала санитарная бригада Дома Милости Альтарры.
– И почему у меня за все эти годы временами возникает такое чувство, будто ты сгорел вместе с ней на том погребальном костре? – брат пытался вызвать меня на откровенность.
– Может быть, потому что в этом есть доля правды? Часть меня действительно погибла вместе с ней. Потому что теряя того, кого любишь всем сердцем, ты всегда теряешь часть себя. Тот день полностью перечеркнул мою жизнь. С тех пор я никогда уже не был прежним Эриком. Странно, что ты этого не заметил.
– Мы все меняемся с годами, тем более что речь идет о сотнях лет, – философски заметил брат. – Когда-то мы считали, что самая достойная смерть – это гибель на поле боя, как и подобает настоящему мужчине. Мы жили в битвах. А теперь мы живем уже без малого восемьсот лет, наслаждаемся мирной жизнью и о смерти даже не помышляем. Даже в сорок первом на Земле, уходя воевать, мы ведь надеялись выжить. Все меняется, Эрик. Если не все, то многое.
– А что-то остается неизменным, – заметил я. – Вновь и вновь за летом приходит осень. И так будет хоть через тысячу лет. И через тысячу лет мое сердце будет во власти Ингерд. Она обещала вернуться. А я обещал дождаться. Ты же знаешь, я никогда не даю пустых обещаний. Так нас с тобой воспитали.
– Ой, демонова ма-а-ать, – Вальгард закатил глаза. – И снова старые песни о главном. Это глупо. И весьма утопично, – он сокрушенно покачал головой.
– Это не глупости, брат. Перед смертью она говорила, что ее душа будет звать меня, когда возродится. Не так давно я слышал ее зов. Во сне. Мы шли навстречу друг другу в парке Эриналлин, и она звала меня по имени. А потом сказала: «Я здесь». Мне кажется, что Ингерд сейчас жива! Хотя нет, не кажется, я в этом уверен! Она жива и находится в столице Южной империи или, может быть, скоро там будет.
– И поэтому ты в срочном порядке засобирался в Альтарру?
– Именно.
– Это армагеддец, просто полный армагеддец. Ты – наивный придурок, Эрик. Негоже быть наивным придурком в твои годы!
– Дожили! – воскликнул я, стараясь не смеяться. – Младший брат читает старшему мораль и учит жизни!
– А что поделать, если твой котелок совсем того на почве давней любви?
– Армагеддец, чердак, котелок… Ну и жаргон, Вальгард! Ты же аристократ!
– Хренократ, твою дивизию! – огрызнулся братец. – Значит, так, никаких возражений даже слышать не хочу. Так и быть, жду буквально пару месяцев и начинаю знакомить тебя с потенциальными избранницами. Благо, что у Астрид имеются свободные кузины и приятельницы.
– Ох-хо-хо-о-о-о! – я не смог сдержать хохота. – Сводничество по-эсфирски. Ой, умора! Ой, не могу! Держите меня семеро, пока я не упал! Мне осталось только рубашечку погладить и шнурочки затянуть на своем колете!
Меня накрыло очередным приступом хохота. Вальгард устало смотрел на меня, качая головой.
– У тебя жена вот-вот родит на днях, так что я сильно сомневаюсь, что тебе как главе семьи, которая скоро станет многодетной, через пару месяцев будет дело до моей личной жизни, – выговорил я, еле держась, чтобы снова не рассмеяться.
Вальгард в ответ лишь возвел к потолку глаза.
– Раз уж мы заговорили о детях, то у меня к тебе тут просьба небольшая, – начал он. – Я намерен ехать в госпиталь вместе с Астрид, когда придет время, а наша нянька сама недавно стала матерью, и замену ей мы пока не нашли. Не мог бы ты посидеть с Рагнаром и Эйнаром, пока мы будем в госпитале? Ты лучше всех из родни ладишь с близнецами.
– Без проблем, – ответил я брату. – Не впервой. Напишешь, когда у вас все начнется, я приду сразу.
– Что начнется? – заторможенно промолвил Вальгард.
– Кино начнется, Валик! – воскликнул я, захохотав. – О-о-о, я смотрю, ты подустал чуток. Я пойду к себе, мне еще вещи перенести нужно. А ты иди отдохни.
– А тебе не нужна моя помощь с переездом?
– Мне Оля и Стефан помогут,
