Шрифт:
Закладка:
— Ей же всего одиннадцать! — с ужасом посмотрела на него королева, закрыв рот руками. — Она чуть выше твоего пояса!
— Я с ней вообще спать не собираюсь, — хладнокровно ответил Сигурд. — Поживет тут пару лет, пока все не успокоится, и тоже в монастырь уйдет[18]. Я же не зверь какой!
— Моя дочь — добрая христианка! — упрямо посмотрела на него королева. — Она не пойдет за язычника!
— Чего это она не пойдет? — Сигурд даже немного обиделся. — Я, между прочим, тоже крещен! Дважды!
Он в очередной раз поднял рогульку из пальцев, демонстрируя королеве грязные обкусанные ногти.
— У меня и крест где-то был! — добавил он для пущей убедительности.
— Если так, то я согласна, — после недолгих раздумий кивнула Эмма. — Ты позволишь похоронить моих мальчиков как подобает?
— Они славно бились, — ответил ей Сигурд, — и заслуживают того, чтобы достойно уйти на встречу к своему богу. Ты иди к себе, королева. Моя жена Леутхайд примет казну. Не пытайся ее обмануть, не то она свернет тебе шею, как цыпленку. Поспеши, пока она не узнала, что у меня скоро свадьба. Тогда она будет очень зла! Я и сам подумываю на недельку на охоту уехать, пока она не перебесится.
Сигурд встал, кряхтя, и пошел в пиршественный зал, куда перепуганные слуги несли из погребов кувшины с вином. Один за одним. За длинным грубым столом сидели ярлы викингов, а напротив них — альдерманы, родовая знать ютов, которая еще не стала тэнами и эрлами. Они сдвинули кубки и выпили, настороженно поглядывая друг на друга.
— Доброе вино, — одобрительно крякнул Сигурд. — Из Аквитании везете?
— Оттуда, — кивнул Осред. — У нас виноградников совсем мало осталось, мы больше эль пьем. С ним тут полегче, да и привычные мы. А бритты яблоки с медом заквашивают и пьют.
— Болли! — кивнул Сигурд. — Угости почтенных ярлов.
— Что это? — юты недоверчиво смотрели на бутыли из мутно-коричневатого стекла.
— Сейчас узнаете! — покровительственно сказал Сигурд, откупоривая первую бутылку и разливая по кубкам. — Из самой Братиславы вино! Владыка Григорий лично благословил. Пить осторожно, крепкое очень. Ну, за встречу!
— Кстати, — спросил вдруг Осред. — А почему у Болли кличка Горелая борода?
Ют растерянно посмотрел на ярлов, которые с мучительным стоном подняли глаза к потолку. В отличие от них, Болли даже взвыл от восторга. Ведь тут еще не знали эту историю. Ну, так он им сейчас ее расскажет…
* * *
День был тяжелым, но, как Леутхайд и хотела, она встретила эту ночь под крышей. Во всем дворце не нашлось кровати, где мог бы поместиться Сигурд, а потому новая королева приказала притащить в покои соломы, на которой и устроился новый повелитель Кента. Она сама, впрочем, улеглась на койке, взбив попышнее тощий тюфяк. Большой деревянный дом под почерневшей соломенной крышей, разделенный на клетушки, оказался жилищем королей страны Кантваре. После Братиславы с ее ночными рубашками, ваннами, печами и застекленными окнами Леутхайд даже стало немного грустно. Она подкинула дров в очаг и зябко повела плечами. Да… Как, однако, быстро привыкаешь к хорошему. Ведь в Британии даже знать жила в сараях, построенных из вбитых в землю бревен, замазанных глиной, смешанной с резаной соломой или сухим навозом. Зачастую это было общее помещение с очагом в центре, дым от которого уходил под крышу. Из камня тут строить умели, но строили только церкви, маленькие и довольно, на взгляд девушки, уродливые. Прямоугольник под двускатной крышей, вот и все. Даже римские руины, из которых тащили кирпич на эти постройки, казались ей куда красивее. А ведь это Кент, самый развитый когда-то регион Британии. Не сравнить с Уэльсом и землями пиктов на севере. Там и вовсе дикий народ живет.
— Ты знаешь, Сигурд, — сказала она, — а я ведь придушить тебя ночью хотела, а потом увидела твою будущую жену и передумала. Она же птенчик совсем.
— Я ее и пальцем не трону, — пробурчал Сигурд, по телу которого разлилась приятная истома, вызванная неумеренным употреблением вина, словенской настойки и местного эля. — Мне бабы в теле нравятся.
— А вот сейчас я тебя снова придушить хочу, кобелина, — лениво сказала Леутхайд, укрывшись длинным плащом и сунув под голову ком какого-то тряпья. Одеял и подушек здесь тоже не знали. Она словно снова в родительский дом попала.
— Да… Бедненько тут короли живут. Не ожидала…
— Британия же, — пожал плечами Сигурд. — Дыра дырой. Зато теперь это наше с тобой. Собственное! Не, мне тут уже нравится. А оружие здесь какое богатое! Щиты как чаша сделаны и сточены к краям! Защищают куда лучше, чем наши, плоские. И легче намного. И мужи местные вполне ничего себе. Не дерьмоеды совсем. Не могут дерьмоеды такое хорошее оружие делать. Оказывается, дерьмоеды — это саксы. Пощупаем их весной. В Сут-Саксе есть добрые пашни. Сгоним саксов с земли, а своих воинов там посадим. Дочерей у ютов в жены возьмем. Они согласны породниться.
— Еще бы они не были согласны, — фыркнула Леутхайд. — Ты же им их землю оставил! И на кой, спрашивается, ты драться пошел? Ну, как пацан, богом клянусь! Ведь уже договорились обо всем! Его светлость целый год эту деревенщину обхаживал. Осред сам этих мальчишек на наши копья вывел бы, а потом бы и войско без королей сдалось.
— Это недостойно воина! — отрезал Сигурд. — Один не примет меня, если я буду воевать подло. Я, как лучше сделал. Я свое королевство оружием взял. Оно теперь мое по праву. А то, что землю мужам оставили — так это и хорошо. Нам с тобой меньше тратиться. Кстати, тут казна богатая?
— Не-а, — сожалеюще ответила Леутхайд. — У нас с тобой и то больше привезено. Откуда будем деньги брать — ума не приложу. Его светлость сказал, что в Думнонии много олова и свинца, а в Поуисе[19] есть серебро. Только там еще при римлянах стало невыгодно его добывать. Они и бросили.
— А железо есть у нас? — задал Сигурд резонный вопрос. — Будет железо, будет и серебро.
— А вот железа тут полно, и почти все оно у нас, в Кенте, и в Сут-Саксе.
— Ну, надо же, — восхитился Сигурл. — Опять саксы! Да они прямо сами нарываются. Железа у них много, ишь ты! Вот дерьмоеды!
Сигурд смежил веки и захрапел, наполняя и без того невеликую комнату запахом прелых портянок и выхлопа, состоящего из
