зачем я так усердно училась? Я даже не задумывалась о колледжах, кроме тех, в которые родители хотели, чтобы я подала документы, или о том, куда может поступить Колтон.

«Господи, Джейм, кто так делает?» — подумала я.

Какая же я была идиоткой. Планировать поступить в колледж из-за парня? Мне даже было все равно, в какой именно. Это жалко.

Я с отвращением к себе покачала головой. Я была честна с Колтоном той ночью, когда рассказала ему о своих мечтах путешествовать по миру, посещать музеи и впитывать жизнь в разных местах. Париж. Лондон. Флоренция. Брюгге. Все звучало потрясающе. Я читала в одной из брошюр колледжа, что у них есть программа обучения за рубежом. Эта мысль одновременно волновала и пугала меня. Такая свобода? Чтобы родители были далеко от меня, чтобы я могла делать все, что захочу, в любое время в другой стране? Я словно слышала шепот бабушки Пенни, которая советовала мне сделать это. Жить своей жизнью.

Если бы Колтон был жив, я бы отогнала эту мысль. Я бы последовала за ним в колледж, не осмеливаясь выйти за рамки этого мира. Но его больше не было. Моя привязь оборвалась, и это меня до смерти пугало. Но впервые страх был также немного волнующим.

Листья на земле после выходных дождей стали мокрыми, и я смотрела на них, создавая абстрактное искусство в увядающей листве.

— Мисс Холлоуэй! — гнусавый голос Кизнера со звоном ударился о стекло и отразился мне в лицо. Я резко выпрямилась. — Я не буду повторять дважды.

— Хорошо, — пробормотала я и снова повернула голову к окну.

— Простите? — на его щеках образовались два красных пятна.

Я заставила себя посмотреть на него, но не ответила.

— Что ж, мисс Холлоуэй, если вы уверены, что сдадите этот экзамен, который составляет половину вашей оценки, тогда, пожалуйста… — он махнул рукой к двери, его тон был ехидным. — Вперед. Найдите что-нибудь, что привлечет ваше внимание больше. Не хочу вас утомлять. Я здесь, чтобы учить тех студентов, которые хотят учиться.

Мои ноги зудели от желания пошевелиться, встать и уйти, ответить на его блеф, но открытое неуважение к учителю было чертой, которую я никогда не думала переступить. Даже с мистером Кизнером. Впрочем, в последнее время мне хотелось делать много вещей, которые я никогда не могла себе представить.

Но я осталась сидеть на месте.

Самодовольная улыбка тронула уголки его губ.

— Итак, как я уже говорил, прежде чем меня грубо прервали, — высокомерно заявил круглый мужчина.

Мне захотелось врезать ему.

Когда прозвенел звонок на обед, я смешалась с толпой. Я чувствовала, что Кизнер хочет поговорить со мной, но мне не хотелось оставаться с ним наедине. Я могла сказать или сделать что-нибудь плохое.

Пройдет совсем немного времени, прежде чем кто-то выведет меня из себя.

* * *

— Боже мой, вы слышали, что Обри закадрила десятиклассника на вечеринке в субботу? — Хлоя наклонилась над столом, шепча заговорщическим тоном. Она бросила взгляд через плечо на девочку, о которой шла речь, сидевшую за соседним столиком. — Она же выпускница! Да, он в футбольной команде, но он же, типа, ребенок. Запасной игрок. Это так мерзко.

— Согласна, очень мерзко, — Саванна позволила своему шепоту пронестись по воздуху.

Я посмотрела на Обри. Ее взгляд метнулся к нашему столику, затем опустился вниз, щеки покраснели. Она знала, что о ней говорят. Я никогда не любила сплетничать, даже когда встречалась с Колтоном, отключалась от них, игнорируя их болтовню. Сидя здесь, наблюдая, как глаза девушки наполнились слезами, я поняла, что мое молчание было таким же плохим. Я позволяла им быть жестокими, потому что боялась встать и что-то сказать.

Теперь их жестокость была подобна раскаленной кочерге. Я зарычала, покачала головой и отодвинула поднос.

— Все нормально? — Саванна вопросительно подняла брови.

— Я не очень голодна. Меня внезапно затошнило, — поэтому я не хочу здесь находиться.

— Ну, пожалуйста, начинай уже ест нормально, то я себя толстой чувствовать начинаю, — она рассмеялась, обхватив мое запястье пальцами. — Серьезно, больничная еда, наверное, лучшая диета!

Бешеная ярость наполнила мою грудь, и я вскочила, игнорируя резкую боль в мышцах.

— Да, Саванна, — мой голос дрожал от презрения. — Я также рекомендую тебе пережить смерть парня, месяц комы и пройти через самые ужасные боли, чтобы снова ходить. Это творит чудеса с фигурой.

За столом воцарилась тишина, все уставились на меня.

— Черт возьми, Джейм, я же просто тебя дразнила, — брови Саванны нахмурились. — Что на тебя сегодня нашло?

— Дразнила, да. Конечно, — я резко развернулась и вышла из столовой, нуждаясь в воздухе. Ноющая боль в ноге привлекла внимание и разожгла еще большее раздражение. Я распахнула двери и пошла по коридору, прорвавшись через задний ход к футбольному полю, жадно глотая воздух.

Почему я так отреагировала? С тех пор, как я вышла из комы, мне почти казалось, что меня поместили не в то тело. Девушка снаружи не совпадала с девушкой внутри. Я была потеряна, не принадлежала ни к чему и никому.

Мышцы на ногах подергивались, и я прошла по теннисным кортам, разминая их. В последнее время я предпочитала быть одна, чем в переполненной столовой. Особенно с людьми, которых я должна была считать друзьями.

Достигнув конца поля, я глубоко вздохнула, и мой взгляд наткнулся на одинокую фигуру на трибуне. Дыхание и ноги остановились. Я узнала его мгновенно. Хантер вытянулся на верхней ступеньке трибун, откинувшись на перила. Костыли лежали рядом с ним.

Он вернулся в школу? Должно быть, это был его первый день. Мы были вместе на пятом уроке. Я бы точно заметила его возвращение.

Он был один, что казалось странным. Обычно он проводил время в компании двух своих друзей — Джонса и Меган, которые все еще учились в этой школе. Большинство его друзей этого не делали. Все они были из тех, кто "против школы": татуировки, кольца в губах, тяжелая музыка, курение в помещении, минимум работы для сдачи экзамена. Группа людей, с которой у меня никогда не было причин общаться.

Я сделала шаг вперед. Весомых причин развернуться и уйти было куда больше, чем причин продолжать идти, но я не остановилась. Мне потребовалось больше времени, чем обычно, и дыхание было прерывистым, но решимость заставляла меня двигаться. Я неуклюже поднялась по ступенькам и прошла по ряду, где он сидел.

Хантер держал голову прямо, не признавая моего присутствия. Я села на скамейку, холодную и слегка влажную, оставив между нами расстояние.

Некоторые футболисты были на поле, красуясь перед несколькими девушками,