Казалось, она что-то силилась понять.

— Но… ДЕСЯТЬ элиских золотых…

— И что с того?

XIV

Здесь было темно и душно… И пахло вином… За решётчатым окном как будто мелко билась морось.

«Значит… в поход?» — «Нет… Это не более чем прогулка. Я нечасто бывал в тех местах, а потому мне и нужен проводник… Это долго не продлится».

Она сидела рядом. Так близко, что я даже мог почувствовать её дыханье. За перегородками уже никто не возился… только где-то совсем рядом слышался перестук каблука.

«Я не могу задерживаться в Заливе… А потому контракт придётся подписать сегодня… При „Кошке“, как я слышал, состоит подходящий человек».

Эль тонко, очень тонко намекнула, что ей сейчас «нужна минута». И я, конечно, согласился. Она попросила подождать где-нибудь «в коридоре, а лучше у выхода». И я поднялся. Чувствуя необычную лёгкость в теле, подошёл к двери. Я чуть задержался: ещё раз с сожаленьем прикинул толщину перегородок. Посмотрел на нижнее, что было разбросано по полу.

Для себя решил: ткань в голенище сапога… не настолько большая проблема.

… Старик ожидал за дверью. Брови его играли, а на лице, в глазах застыла маслянистая улыбка.

Я оправился. Одёрнул край короткой куртки.

Я двинулся было дальше по коридору, но как-то сразу заплутал. У меня и выхода иного не оставалось, кроме как спросить у хозяина дорогу.

Что-то громыхнуло.

Гулкий удар — и из-за пожелтевших, в паутине, балок посыпалась труха.

Кто-то сонно застонал.

— Я хотел Вас просить…

— Да-да! — очень бодро засеменил хозяин.

— Да… Тот человек… Тот полуальв, что выходил, он…

— А, вы всё об этом⁈.. Дурень! Что я ещё могу сказать… Отец его вот человек, а это… Что ни день, всё к нам!.. Ну не дурак ли!

Скрипучий, но манерный, немного «каркающий» голос зазвенел у меня в ушах. До невозможности знакомо это звучало. Медальон чуть дёрнулся.

— У мастеров[1], как говорят, кожа тонкая, — всё ещё не вспомнив. — У него, должно быть, спина вся разодрана была.

— Это не важно, — с тонким намёком. — Мелочь.

— …

Мы прошли чуть дальше, дважды свернули и упёрлись в вазу с покрытым паутиной мятником. Сухостой совсем осыпался.

— … Это удача! Ну ты подумай. Чиновник, это ведь не то что «рыцарь при дворе»!.. — семенил старик. — У вас, должно быть… и земли в достатке?

Ножка в тонком башмаке скоро забила. Фигурка изобразила «па».

— Есть немного.

Удар заставил стены вздрогнуть.

Я расслышал чуть приглушённый расстояньем вой.

Провожатый застыл.

— У вас всегда так?

— Что вы… конечно, н…

Что-то упало. Ещё один удар.

Брови старика взметнулись:

— Здесь недалеко. Вот через зал пройдёте и… Всё будет отлично! Хорошо.

— А…

Позади было пусто. Как и в первый раз хозяин просто растворился. Он ИСЧЕЗ.

Я нервно одёрнул край непривычной бесцветной куртки. Посмотрел на штору: шерсть казалась необыкновенно грузной. Свет тускло обходил её.

Негромкое пение. Доносилось из-за двери. Конкретно эту мелодию я не узнал, но мотив показался очень приятным. Определившись, подойдя, я аккуратно приоткрыл полотно: полоса желтоватого света ушла в пространство. Обозначила ступени сценической лесенки. Массу ящиков внизу. Актрису, которая стояла перед раздвинутым занавесом.

Напевая сама себе, «она» — решительно шагнула. В направлении пустого зала. Замедлилась и чуть нагнулась… чуть повела плечом. И вновь движенье. С пятки на носок.

Шаг назад.

Потянув за один из ремешков, она парой тонких пальцев «подошла» по чёрной ткани к белой пуговке — поддела ноготком. Движенье. Встав лицом к «оркестру», актриса весь своей вес перенесла на левое бедро.

Она замерла.

Неспешно наклоняясь, потягивая ремни, нагнулась. Подняла избитый шлем. Прижала его к животу и выгнула спину.

Развернулась.

Мелодия резко… оборвалась без окончанья. Донеслось ритмичное и мерное постукиванье пяткой. С тихим прерывистым «бум» шлем приподнялся, и опустился ей на голову…

Тишина.

В пересвисте, неспешно она обошла высокий табурет. Присела и подалась назад…

Удар. Глухой и громкий. Соскользнув, шлем стражника необычайно громко, как по барабану ударил по затёртой сцене. Он отскочил и ударил снова.

— Твою же ж м*ть!

Подобрав, молодая девушка стянула с головы… парик.

Подобрав, женщина снова попыталась примерить знак служителя порядка. На сей раз уже на собственную голову.

Шлем с грохотом упал.

Она заметно почернела.

— Я прошу прощенье, — кашлянул я в кулак. — У Вас не найдётся минутка для беседы? Госпожа?

Парик белёсой лентой лёг на сцену. Но танцовщица не обратила на деталь вниманья. Рука её томно легла поверх очень белого, но острого бедра. Рот приоткрылся, изобразив совершенно «заячью» улыбку.

— Ты ко мне?..

— Милая леди… — начал я изящно, но довольно скоро. — Вы случаем не знаете некую Эль?

Улыбка стёрлась. Зубки ещё блестели, но углы тонких губ опустились, сделав выраженье пугающим.

— Ну и отлично! — с известной долей яда. — Вы «эту» найдёте на втором этаже!

И танцовщица отвернулась. Более она мне вниманье уделять не хотела. Я кашлянул в кулак. Немного подумав, таки ухватился за перила.

Лесенка «ходила» и очень сильно поскрипывала при каждом шаге.

Стоило немного приблизиться и сразу стали заметны выступающие из-под тонкой кожи лопатки, позвонки. Я рассмотрел слой пудры и припухлость под левым глазом. Живот «сломался» парой складок и волшебство исчезло.

При помощи спицы женщина пыталась вскрыть застёжку шлема.

— Вы мне могли бы хоть что-то рассказать? Я собираюсь нанять эту девушку, и как знакомая…

— Знакомая⁈ (Спица сорвалась). Ничего хорошего я про Неё рассказать не могу! Так обойдётесь!.. Всё равно ведь «лучше нет»!

— … Интересно… А чуть подроб…

— Нет!

Видя, что дело зашло в тупик, я протянул ладонь. Танцовщица очень долго не могла сообразить зачем. Наконец, она протянула шлем.

— … А потому! — словно пытаясь зарезать тонами. — А потому что НЕ НАДО отнимать чужое! Только отвернёшься и лезут!..

— То есть она?

— Перед свиньями туда-сюда ходила!.. Охраной «так» занималась… Мерзавцы!

Спица сорвалась. Острый металл ощутимо проехался мне по коже. Проступила кровь. Я сглотнул. Пользуясь моментом, одёрнул рукав.

Медленный выдох.

Здесь были кулисы из очень, очень плотной ткани. Завалы ящиков за ними и какой-то реквизит. Крупнощелевые стены с пожелтевшим полотном луны. Лук в толстых косичках [2].

Я неспешно выдохнул. Достал кинжал.

— … неделями не сплю! Рискую вниз головою рухнуть, а эта!..

Я поддел застёжку. Оттянул растрескавшийся