емко: «Моя слава при мне: с нею мне и жить, с нею и умереть. Я не позволил Ганнибалу победить, чтобы смогли победить его вы, кто теперь полон сил» (Liv. XXVIII. 40). Старый вояка полагал, что пока в Италии находится армия Ганнибала, римлянам не следует отправлять легионы в Африку. Кунктатор хорошо знал, на что способен карфагенский полководец. Кроме того, он был негативно настроен по отношению к Сципиону, считая молодого человека безрассудным авантюристом, не способным до конца просчитывать последствия своих поступков.

В своей речи перед сенаторами Фабий Максим вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию, указал на опасности, с которыми связаны заморские походы. Напомнил Публию о судьбе отца и дяди, погибших в Испании. После чего обратился к истории и рассказал о судьбе Марка Атилия Регула, командовавшего римской армией во время экспедиции в Африку в 256–255 гг. до н. э. В тот раз для римлян все закончилось сокрушительным разгромом, Карфаген устоял, взятый в плен Регул был замучен пунийцами. У Кунктатора был свой взгляд на дальнейшее ведение войны. Преимущества своей стратегии он попытался разъяснить Сципиону: «Если ты снаряжаешься на войну с Ганнибалом, зачем тебе такой кружной путь: переправляться в Африку, рассчитывать, что он последует туда за тобой? Почему тебе не идти напрямик: туда, где Ганнибал сейчас, если уж ты стремишься к великой славе завершителя войны с Карфагеном? Это естественно – сперва защитить свое, потом завоевывать чужое. Да будет мир в Италии раньше, чем война в Африке, и пусть страх сначала отпустит нас – потом пойдем устрашать других» (Liv. XXVIII. 41). На ситуацию Фабий Максим смотрел проще, чем Сципион. Тщательно проанализировав все минусы стратегии своего оппонента, заслуженный военачальник пришел к закономерному выводу о том, что она пагубна для Рима. Заканчивая свое выступление, Кунктатор отправил Сципиона в нокаут: «Ты собираешься не только Карфаген, но и всю Африку держать в осаде своим войском, а Гасдрубала ты упустил, и он перешел в Италию?» (Liv. XXVIII, 42).

Это был удар ниже пояса, на который Публию Корнелию нечего было ответить. Поэтому консул искусно обошел скользкую тему, сосредоточившись исключительно на стратегических и тактических вопросах грядущей войны в Африке. Суть своей стратегии Сципион охарактеризовал так: «Пусть наконец отдохнет измученная Италия, пусть огонь и меч опустошают теперь Африку; пусть лучше римский лагерь воздвигнется у врат Карфагена, а не мы вновь увидим с наших стен неприятельский вал; пусть теперь очагом войны станет Африка, пусть она увидит пораженных ужасом беженцев, опустошенные поля, отпавших союзников – все бедствия войны, которые четырнадцать лет обрушивались на нас» (Liv. XXVIII. 44). Консул вновь попытался объяснить сенаторам суть своей стратегии: «Ты, Фабий, назначил мне равного противника – Ганнибала; только скорее я повлеку его за собой, а не он здесь удержит меня. Я заставлю его сражаться в его стране, и наградой за победу будет Карфаген, а не полуразрушенные крепости бруттийцев» (Liv. XXVIII. 45). Сципион отметил существенное отличие новой кампании от экспедиции Регула, обратив внимание сенаторов на поддержку, которую ему окажут цари Сифакс и Масинисса. Лишившись нумидийской конницы, карфагенская армия будет сильно ослаблена, ее боевой потенциал снизится, поэтому на полях сражений легионы получат неоспоримое преимущество. Что касается Ганнибала, то его войска уже не представляют той угрозы, как в начале войны, поэтому второму консулу вполне по силам отразить вражеское наступление, если оно последует.

После этого началось обсуждение вопроса о провинциях. Публия Корнелия спросили, примет ли он решение Сената о провинциях? В ответ сенаторы услышали, что консул будет действовать так, «как потребует того благо государства» (Liv. XXVIII. 45). Началось бурное обсуждение, затянувшееся до самого вечера. На следующий день дебаты продолжились, после долгих препирательств стороны сумели выработать компромиссное решение. Сципиону досталась в качестве провинции Сицилия, его коллега Публий Лициний Красс Див получил Бруттий и вместе с ним войну с Ганнибалом, поскольку, как великий понтифик[13], не имел права покидать пределы Италии. Для Публия Корнелия ситуация сложилась очень непростая, поскольку ему выделили лишь 30 боевых кораблей и запретили провести набор в легионы. Однако консул не смутился и самоуверенно заявил, что призовет добровольцев, а корабли и все необходимое для флота получит от союзников.

Тит Ливий подробно перечисляет города и регионы, оказавшие содействие Сципиону при подготовке к экспедиции в Африку: «Первыми пообещали по своим возможностям помочь консулу города Этрурии: Цере – дать хлеб и всякое продовольствие для моряков; Популония – железо; Тарквиния – холст на паруса; Волатерры – корабельный лес и хлеб; Арретий – три тысячи щитов и столько же шлемов, копья, галльские дротики, длинные копья – всего пятьдесят тысяч предметов, каждого вида оружия поровну, а также топоры, заступы, косы, корзины, ручные мельницы, сколько этого нужно для сорока военных судов; сто двадцать тысяч модиев пшеницы и дорожных денег десятникам и гребцам. Перузия, Клузий и Рузеллы пообещали корабельный сосновый лес и много хлеба. Сосны брали из общественных лесов. Города Умбрии и, кроме того, Нурсия, Реата, Амитерн вся земля сабинская пообещали солдат; многие марсы, пелигны и марруцины пошли добровольцами во флот. Камерин, равноправный по договору с Римом, прислал когорту в шестьсот вооруженных» (Liv. XXVIII. 45). Сципион не хотел задерживаться в Италии, по его приказу за сорок пять дней были построены и спущены на воду 10 квадрирем и 20 квинквирем. На них консул погрузил 7000 добровольцев и отплыл в свою провинцию (Liv. XXVIII. 46).

Прибыв на Сицилию, Публий Корнелий расквартировал войска по всему острову, но неожиданно столкнулся с недовольством местного населения. Несмотря на то что боевые действия закончились несколько лет назад, эллины были недовольны римским господством и требовали вернуть назад свое имущество, захваченное легионерами во время войны. Несмотря на то что Сенат распорядился вернуть награбленное прежним хозяевам, исполнение данного указа игнорировалось. Сципион знал, что для успешного проведения экспедиции в Африку необходим надежный тыл: именно здесь крылся залог победы. Поэтому он очень серьезно отнесся к исполнению постановления Сената и в сжатые сроки вернул эллинам их имущество, не останавливаясь даже перед вынесением судебных решений. Свой цели полководец достиг: греки стали оказывать ему содействие в подготовке похода на Карфаген, начали поставлять в римский лагерь хлеб и продовольствие.

Интересен рассказ Тита Ливия о том, как полководец снарядил три сотни всадников-добровольцев из Италии. Эти воины прибыли на Сицилию без оружия и снаряжения, однако Сципион оригинально решил проблему. Отобрав среди сицилийцев три сотни представителей золотой молодежи, он приказал им явиться верхом и в полном вооружении на воинский смотр. Там консул объявил молодым эллинам, что те из них, кто не хочет отправляться в Африку, может отдать коней и оружие италийцам. Также сицилийцам вменялось в обязанность обучить италиков умело пользоваться новым снаряжением. Все триста молодых людей приняли условия Сципиона – по свидетельству Тита Ливия, «получился превосходный отряд