поступает в левый желудочек, она приходит к верхушке, верхушка начинает сокращаться и выталкивает кровь в аорту, и дальше она идет по всему организму. Когда возникает аневризма, это взаимодействие нарушается. Поэтому нужно изменить геометрию, чтобы сохранить взаимодействие между верхушкой левого желудочка и аортальным клапаном.

Это риск, поэтому родственник или пациент обязательно подписывает бумагу, что он ознакомлен с возможными осложнениями. Однако если что-то случается, родственники начинают жаловаться. Я их понимаю, они теряют близкого человека, но это не значит, что они правы. Они могут быть правы, разумеется. Такие случаи, к сожалению, тоже есть, но в подавляющем большинстве случаев это обида на весь белый свет и на врачей в частности. Вот они и начинают писать невероятно оскорбительные вещи. Они пишут президенту, они пишут в министерство, они пишут в прокуратуру. В Следственном комитете создана соответствующая структура для этих разборок. Конечно, она должна существовать, тут вопросов нет. Но еще раз хочу повторить: должна быть симметричная система взаимодействия врача и больного. Если застрахован пациент, должен быть застрахован и врач.

Страхование пациентов

Весь мир работает по системе страхования со времен Бисмарка. Сегодня она есть и в России, но, конечно, тарифы не такие высокие, как хотелось бы для лечения пациентов. Понятно, что операцию на открытом сердце нельзя сделать за 6000 долларов, потому что там одноразовых принадлежностей только на 3199 долларов – это в Америке. А поскольку одноразовые принадлежности в основном производятся не у нас, понятно, что в России они будут стоить еще дороже.

Например, в Италии фактически государственная система медицины. Если человек работает, то из его подоходного налога часть денег переводится на страховку. Таким образом в итоге формируется нормальный страховой пакет, позволяющий делать всем гражданам сложные и дорогие операции.

Имея полноценную страховку, вы не обязаны идти в районную поликлинику или больницу. Вы идете туда, куда вам хочется. Сарафанное радио вам всегда сообщит, какая больница хорошая.

Производитель современного медицинского оборудования видит, что в больницу пришли большие деньги (страховые), и он готов делать для нее современное оборудование. Он создает предприятие и начинает производить оборудование небольшими партиями, он понимает, что оно понадобится завтра во многих местах, тогда он расширит производство. В результате запускается новое конкурентоспособное производство, не тратятся деньги на посредников и таможенные налоги, и начинается саморазвитие медицины.

Так что я надеюсь, что в смысле тарифов со временем появятся дополнительные возможности, потому что с этим непосредственно связано расширение географии оказания профильной помощи в Российской Федерации. 114 центров для нашей страны маловато. Например, в тех же Соединенных Штатах Америки операции на открытом сердце делают в 870 клиниках. Если считать, что у нас населения примерно вполовину меньше… Может быть, нам и не надо 400 клиник, но есть места, где, конечно, желательно было бы открыть специализированные клиники, где делают операции на сердце.

«Московский комсомолец»

Однажды ко мне обратилась супруга известного кинорежиссера. Ее прооперировали в одной из немецкоговорящих стран, и после этого у нее возникла опухоль, которая очень болела. Она приехала к нам в Центр. Я посмотрел и увидел, что ей сделали мини-доступ через правое межреберье на аортальном клапане и затем свели ребра хирургической скрепкой.

Муж этой женщины любил, когда она готовит. И когда она вернулась, счастливая, встала к плите и начала что-то ему рассказывать, размахивая руками, вдруг почувствовала боль. Это соскочила скрепка. Женщина как-то не придала этому особого значения. С рукой стала осторожнее, но было уже поздно – появилась опухоль.

Мы сделали рентген и поняли, что в этом месте образовался ложный сустав. Я говорю: «Дай мне телефон, я позвоню твоему врачу». Она ни в какую: «Я не хочу к нему!» Я опять: «Давай телефон!» В конце концов она дает, я звоню этому человеку и представляюсь по-английски: «Я профессор Бокерия, директор Центра имени Бакулева. У вас оперировалась супруга моего близкого друга». Он переспрашивает: «Как ваша фамилия?» Повторяю: «Бокерия. Бакулевский центр». Тогда он: «Ладно, что у вас?» «Не у меня. У вас: так, так и так». Он ее вспомнил: «А я ей много раз говорил, не размахивай руками, пока все не заживет!» «Это ваше дело, но больную-то лечить надо». «Мы-то за нее взяться не можем. У нас так не принято, понимаете? Если, конечно, нет ничего срочного, какой-то катастрофы. А ее не было». И тогда я ему говорю: «Вы знаете, доктор, ежели вы меня не понимаете, я сейчас позвоню в газету «Московский комсомолец». У него тираж 15 миллионов. И тогда не то что от вас, от всей вашей клиники живого места не останется. Никто к вам не только из России не поедет, но и из всех близлежащих стран».

Главный редактор «Московского комсомольца» Павел Николаевич Гусев – замечательный, умный человек, правильно понимающий свое место в жизни. Он представитель общественного совета одной очень серьезной организации, а я член этого совета. И мы с ним давно дружим. Но звонить никуда не пришлось. Тот доктор быстро все понял: «Ну что вы, профессор Бокерия! Вы же меня знаете, я пошутил. Я у вас выступал на съезде. Пусть приезжает, я все сделаю».

Жена режиссера нехотя, но все-таки поехала. Там ей опять поставили скрепку. Она вернулась и через неделю опять звонит, плачет. Говорю: «Приезжай». Посмотрел, опять все разошлось. Я позвонил директору Института Склифосовского, своему товарищу. Это их дело, травматологов. «Вот, – говорю – такая история. Сделай по нашему методу – проволокой». Есть такая специальная проволока, которую сколько ни крути, она не ломается. Три раза закрутили, и все. Сделали, и вот уже несколько лет эта женщина прекрасно себя чувствует.

Уроки спорта

Для меня как для руководителя всегда был примером Валерий Лобановский. Этого человека я считаю идеальным футбольным тренером. На первых порах никто не понимал даже, чего добился этот кудесник, а он разработал свой принцип подготовки команды.

Валерий Лобановский понимал главное: для того чтобы вывести на поле самый лучший состав, он должен научиться точно определять функциональное состояние каждого футболиста именно на данный момент.

Лобановский, например, мог не выставить на игру прославленного Олега Блохина, если он сегодня показывал на контрольной стометровке худший результат, чем вчера, и без колебаний ставил того, кто демонстрировал стабильные результаты. Вот почему его команда всегда играла на пределе возможностей и показывала лучшую игру от первой до последней секунды.

Принцип Лобановского завоевал Европу и весь спортивный мир. В нашей стране, к сожалению, не было